В Беларуси как-то не принято говорить о региональных отличиях. Мол, страна небольшая, унитарная. Нет религиозных, этнических, территориальных и других тяжело разрешимых конфликтов. На референдуме 1996 года власть провела решение о том, незачем народу знать, как расходуются средства бюджета. По мнению Центра (т.е. республиканской власти в Минске) белорусские регионы отказались от выборов мэров городов и областных губернаторов. В то время как в России и, к примеру, Польше всем хорошо известны имена регионов-должников и регионов-доноров, в Беларуси судьбу всех доходов и долгов решает Центр. Сначала основные потоки собираются в один республиканский карман, а потом его Казначей из Красного дома на К. Маркса, 38 под нашептывание отраслевых и региональных лоббистов распределяет ресурсы по лекалам социально-экономических программ министерств и отраслевых концернов. Межрегиональное перекрестное субсидирование закрыто за общей фразой в республиканском бюджете "финансовая помощь бюджетам других уровней". По этой статье распределяется около 16% бюджета. Помимо этого, финансирование регионов из центра проходит через различные бюджетные и внебюджетные фонды (сельскохозяйственных производителей, дорожный, чрезвычайный и т. д.), объем которых (без пенсионного) превышает 20% республиканского бюджета. Центр всегда имеет большую свободу маневра, чем область. При наличии практики передавать любой объект, будь то завод, офисное здание или просто заповедник, на баланс Управления делами президента, придавать им статус республиканской собственности, выводить из коммунальной в государственную и наоборот, в зависимости от финансового состояния объекта, самостоятельность региональных экономических элит сильно ограничена. Областная власть может проводить самую разумную политику, балансировать бюджет, снижать издержки, но если Центру понадобятся деньги, то реальных механизмов у Области не дать заработанное сверх установленного лимита "дани" в республиканский бюджет нет. Примеров такой региональной самостоятельности в новейшей белорусской истории не наблюдалось. Выбивание для себя свободных экономических зон, где первенцем была Брестская область, это способ получения региональными элитами дополнительного экономического ресурса. Могилевчане не сделали этого, очевидно рассчитывая на другие источники финансирования и рассматривая свою область лишь в качестве плацдарма по "завоеванию" Центра. С другой стороны, для Центра политически не выгодно иметь среди областей явных аутсайдеров, задержки зарплаты и обанкротившиеся заводы и колхозы. При наличии проблем чуть ли не автоматически включается дотационный механизм. Работает чисто советская система стимулов: невыгодно экономить, проводить реструктуризацию, жить по средствам; выгодно имитировать экономическую слабость, прикидываться бедным и несчастным. Даже при наличии явных проблем в реальном секторе региональные лидеры предпочитают ничего не делать, потому что принятие на себя ответственности влечет скорее наказание, а не поощрение.  

Если вы думаете, что речь пойдет о белорусских нуворишах, то вы ошибаетесь. Объект нашего внимания – самый средний статистический белорус и то, каким можно его увидеть, если принимать за чистую монету совокупные макроэкономические показатели. Простое использование разных методик подсчета уровня жизни дает иногда поразительные результаты. Вроде считаешь себя и страну бедной, знакомишься с результатами подобных экзерсисов – и понимаешь, что нельзя верить своим «бесстыжим глазам», как говорится в известном анекдоте. Социальные группы, заинтересованные в искажениях реальной действительности (правительство, парламент и все ответственные за экономику в стране) не склонны опровергать саму методику. При ее помощи они достигают определенных корпоративных целей: убеждают людей, что они не так бедно живут, как им кажется, что у других еще хуже и что человеческий капитал, в который инвестировали коммунисты и их прямые наследники, рано или поздно выстрелит и принесет им и стране богатство. В общем, непременно будет лучше. Осталось день простоять да ночь продержаться – и богатую Америку можно ущипнуть за хвост.  

Горячая политическая осень постепенно перешла в холодный предотопительный сезон. Может быть, уличная активность людей осенью выше, потому что находиться в квартирах несносно? Скоро обещают подать тепло в наши квартиры. Белорусы – не пингвины: отдыхать, веселиться и размножаться в не отапливаемых зимой помещениях не могут. Это знает власть, которую одновременно можно назвать политико-тепловой. Политический аспект она проявляет при раздаче обещаний сеять только разумное и доброе, но не вечно, а только до следующих выборов. Тепловой – это когда температурным режимом, поставками энергоносителей и ценами на них граждане и юридические лица получают или оазис с пальмами в лютые морозы, или всевозможные болезни от анатомического и финансового переохлаждения. Тепловая дубина в нашем умеренном климате больше походит на орудие пролетариата, чем банальный булыжник.  

Образовательные услуги в современном мире давно уже стали хорошим бизнесом. Экономика знаний требует, в первую очередь, хороших мозгов, генерации идей, творческого подхода к производству и продаже. Диплом о высшем образовании имеет свою рыночную ценность. Об этом хорошо знали те люди, которые в 1992 году учреждали Европейский гуманитарный университет. На фоне догматичных государственных вузов первым войти на рынок с качественными услугами – это обеспечить себе прибыльный, стабильный бизнес. В принципе, так и было сделано. Конкуренция на белорусском рынке высшего образования стала гораздо более интенсивной.  

В 00 часов 37 минут 26 апреля на четвертом реакторе чернобыльской АЭС случился мощный взрыв. В атмосферу было выброшено большое количество радиоактивных веществ. Паника, которая была многократно увеличена защищающей доступ к информации цензурой СССР, охватила мир. «Чернобыльские катакомбы», «Хиросима, Нагасаки, Чернобыль», «Смерть из Чернобыля» - такие были названия статей в западной прессе. «В Чернобыле тела тысяч людей зарывают в рвах» - информировали важные ежедневные и еженедельные издания. Атмосфера страха, которая тогда заполняла все, и сегодня парализует общественное мнение.  

Палата-II пытается заниматься экономикой. Робко и неубедительно, поверхностно и непрофессионально. Собственно, серьезные аналитики и не ожидали другого от органа, где практически отсутствуют люди с системным мышлением и знаниями в области транзитологии и современной экономической теории. Выполняя функцию «одобрямс» при правительстве и Администрации президента, Палата-II не может и не знает, как создать новый центр независимой, научно-объективной экономической экспертизы, как создать законодательную базу, необходимую для обеспечения быстрого и эффективного перехода от системного кризиса с «надутым» ВВП к конкурентной экономике с сотнями тысяч новых перспективных рабочих мест. 

Тема Чернобыльской катастрофы сложна и не однозначна. Доклад Комитета ООН по вопросам последствий ядерной радиации (UNSCEAR), из которого можно сделать вывод, что ничего страшного, собственно, не произошло, вызывает смешанные чувства. Когда ты на протяжении последних 15 лет слышишь, что авария на Чернобыльской АЭС – это самая большая трагедия Беларуси, когда видишь, что творится в Боровлянах и сотнях других больниц и поликлиник, когда десятки общественных организаций и фондов из Беларуси и всего мира искренне и с полной отдачей помогают жертвам аварии, когда читаешь многочисленные отчеты независимых и зависимых белорусских, украинских ученых, которые отличаются лишь оценкой степени серьезности проблемы, а тут встречаешь ТАКОЕ…  

В Беларуси появилась новая точка роста. По крайней мере, так было недавно заявлено А. Лукашенко и правительством. В век глобализации, информационных технологий, когда человек расшифровал человеческий геном и научился производить электроэнергию на микроустановках, когда вот-вот появится автомобиль на водороде и супермощные компьютеры, работающие на органических клетках, нас не может не волновать состояние белорусской науки, ее готовность адекватно отвечать на современные вызовы мировой экономической системы. Наукоемкость ВВП в Беларуси в 1999 г. составила всего 1,09% (в 1997 г. было и того меньше – 0,85%). Внутренние затраты на исследования и разработки в 1999 г. составили 118,8 млн. Usd, а бюджет выделяет ежегодно около 50 млн. Usd. Удельный вес затрат на фундаментальные исследования в общем объеме затрат на научные исследования и разработки составил 19% в 1999 году. Немногим более 30 тысяч человек занимаются научными исследованиями и разработками. Среди них свыше 770 докторов наук, 3 892 кандидатов наук. Причем за последние годы наблюдается отток молодых специалистов из науки: в 1990 году в науке работало 5 872 кандидата наук. Тем не менее, в Беларуси на 10 тысяч населения приходится 18,4 исследователей. В 1999 г. было выдано 540 патентов на изобретения, промышленные образцы, полезные модели и сорта растений. Все это сухие цифры, которые дают нам весьма отдаленное представление о том, что же на самом деле происходит с белорусской наукой. Важно еще знать, какова институциональная среда для создания и продвижения наукоемких продуктов и высоких технологий, какая система мотиваций создана в стране, кто является основным инвестором и каковы критерии эффективности научно-инновационной деятельности. По этим и многим другим проблемам мы беседуем с начальником управления инновационной деятельности Государственного комитета по науке и технологиям Анищиком Владимиром Михайловичем. 

Когда А. Лукашенко отправил М. Мясниковича на «заслуженный отдых» на должность главного академика страны, многие подумали, что это и есть конец карьеры одного из самых опытных чиновников. Не тут-то было. «Феникс» поднялся с пепла, быстро мобилизовал подчиненные ему научные кадры и предложил в начале года «Основные направления реформирования деятельности Национальной Академии наук Беларуси». Проект документа был направлен в Администрацию президента и правительство. Он определяет не столько судьбу белорусской науки, сколько место лично М. Мясниковича в ней. Сильная централизация контроля за научной деятельностью, попытки «выбить» особый финансовый статус для Академии наук, увеличение возможностей для манипуляции учеными кадрами – это проекция взглядов доктора экономических наук М. Мясниковича на будущее белорусской науки. Будущее – не позавидуешь. 

Разговоры о перекрестном субсидировании, о тарифах на жилищно-коммунальные услуги (ЖКУ) ведутся уже давно. И с экономической, и с моральной точки зрения плохо, когда не конкретный потребитель, а кто-то другой оплачивает значительную часть счета за электричество, газ, тепло или воду. Оценка перекрестного субсидирования прямо противоположна в зависимости от того, по какую сторону в этом уравнении ты находишься: если ты платишь только 25% своего счета за ЖКУ, то ты двумя руками «за». Если ты директор предприятия и платишь 150% стоимости того, что ты реально потребляешь, то ты, конечно, против. Но есть категория людей, которая всегда остается при своем. Эти загадочные личности занимаются незаметным и засекреченным делом: устанавливают размеры тарифов, нормы потребления и порядок функционирования монопольных систем производства тепла, электроэнергии или воды. 

Беларусь еще не отошла от новогоднего похмелья. Еще не стихли поздравления, не закончились праздничные запасы продовольствия и спиртного. Народ готовится к православному Рождеству, забыв, что надо бы попоститься и деньги поберечь. Главы семей, руководители предприятий и местной вертикали, а также члены правительства - с тревогой ждут 15 января. К этому времени уже отгремят все новогодние праздники, пройдет похмелье, и придется вновь планировать экономику семьи и страны на ближайший месяц, квартал и год.  

10 лет назад А. Лукашенко обещал построить страну, в которой государство будет, в первую очередь, помогать бедным. В предвыборных обещаниях, многочисленных посланиях особо подчеркивалось, что в нашей стране не будет большой разницы между доходами богатых и бедных. Очевидно, молодой президент имел в виду не скатывания большинства населения за черту бедности, а доступ людей к разным источникам доходов и формирование стабильного среднего класса. Вслед за коммунистами и большевиками А. Лукашенко обещал равенство доходов. Как и они, он не сдержал слово.  

В 1994 году в газете «Белорусская молодежная» № 10 (36) Александр Лукашенко обещал: «Общий слов не будет – только реализация уже разработанных правительством программ адресной помощи всем нуждающимся». Такой пункт предвыборной программы человека, выросшего среди животных и растений, подкупил многих легковерных бюджетников и сельчан своей кажущейся справедливостью. Избирателю сказали, что а) у властей есть план, б) что чиновники знают, кто реально нуждается, в) что помощь будет адресной. Нам  пообещали журавля в небе, но за 10 прошедших лет даже синицу из рук вырвали. По всем трем пунктам белорусский народ получил дырку от бублика.