Лично на меня аргументы Пэтри произвели большое впечатление. Я разделяю его цель, его стремление жить в более свободном обществе. Я практикую то, что он назвал «традиционным активизмом» — и что он списывает со счетов как очевидно безнадежное дело. Всю свою профессиональную жизнь я занимался журналистикой, прямо или косвенно пропагандируя идеи либертарианства.

Кроме того, я, как и Пэтри, имел отношение к маломасштабным и кратковременным инициативам по созданию сообществ единомышленников, в которых было бы больше свободы и меньше внешнего контроля, чем в обычной американской жизни, — в контексте экспериментального фестиваля искусств и общинной жизни «Burning Man». Исходя из этого общего опыта и набора ценностей, я могу с уверенностью сказать: Пэтри, несомненно, прав — за исключением тех случаев, когда я убежден в его неправоте.

Когда он делает положительные заявления, его слова звучат совершенно убедительно. Безусловно, у власти есть инерция. Структура стимулов и вся интеллектуальная экосистема мира тяготеют к этатизму.

Как неосвоенные территории, так и экспериментаторство являются ключевыми элементами поиска людьми новых моделей жизни и отношений. Техника, порождаемые ею стимулы и создаваемые ею возможности коренным образом меняют культуру и убеждения. Пэтри проницательно объясняет ограниченные возможности техники в том, что касается либертарианства, — мы представляем собой тела, движущиеся в пространстве и времени, а не просто оцифрованные идеи, а от тех, кто нас контролирует, невозможно ускользнуть в киберпространство.

Однако такая вещь, как «всемирная паутина», помогает нам увидеть один из парадоксов позиции Пэтри. Одно из важнейших технических изменений нашего мира заключается в том, что она сделала достижение старомодных целей «традиционного активизма» — распространение идей, изменение мышления — несравненно более простым и увлекательным.

Поэтому я считаю, что Пэтри, скорее всего, неправ, когда он делает негативные заявления. На самом деле, «традиционный активизм» — разговоры, споры и увещевания, которые он под ним понимает, — обладает потенциалом, который может позволить либертарианцам «изменить стимулы в масштабах всей системы». Можно сказать, что это долгий, медленный и в основном неудачный процесс, если то, что нам нужно — это немедленные изменения по каждому из «либертарианских направлений». Демократия пока не дала нам нулевых налогов, административно-деликтного режима «регулирования», полной легализации наркотиков и отмены тарифов. Однако благодаря ей были снижены налоги, положен конец устарелым системам регулирования в сферах грузоперевозок и воздушного движения, в ряде штатов разрешено медицинское использование марихуаны, снижены тарифы во многих областях и введен системный режим, помогающий в некоторых случаях подавить протекционистские рефлексы.

Я знаю, что этого недостаточно. Это, безусловно, не может удовлетворить такого активиста, как Пэтри, страстно желающего вести тот образ жизни, к которому он стремится. Но я вовсе не считаю это стремление тщетным, а цель принципиально недостижимой.

Когда кто-то пытается объявить войну той или иной форме или методу либертарианского активизма, я, как правило, занимаю позицию сознательного уклониста. Я питаю слабость к любым усилиям, благодаря которым может появиться еще один либертарианец. Как я подробно описываю это в своей книге «Radicals for Capitalism: A Freewheeling History of the Modern American Libertarian Movement», посвященной истории послевоенного американского либертарианского движения, вплоть до 1970-х годов «традицинный активизм» любой активной либертарианской инициативы вовсе не был направлен на то, чтобы сместить институты общества и власти в либертарианском направлении, то есть чтобы непосредственно создать либертарианское общество. Такие группы, как Фонд экономического образования, Институт гуманитарных исследований, Институт Натанаэля Брэндена, Школа свободы, многочисленные либертарианские журналы ставили своей задачей обращение людей в либертарианство путем рассуждений на экономические и философские темы.

Пожалуй, за этими усилиями стояла не до конца оформленная вера «традиционнных активистов» в демократию — мол, если в Америке будет достаточно либертарианцев, то американские политические институты станут более либертарианскими. Но все ранние американские либертарианцы понимали, что политики будут с опозданием представлять воззрения масс и что культурная и интеллектуальная битва будет долгой — и, безусловно, продлится дольше, чем готов ждать Пэтри.

Несмотря на склеротичность и недостаточность стимулов существующего государства и существующей избирательной системы, я все же считаю очень и очень вероятным, что, если в Америке будет, скажем, в десять раз больше людей, разделяющих либертарианское видение того, как должна работать система власти в человеческом обществе, то это радикально изменит положение вещей. И в этом смысле я аплодирую политической смекалке авторов проекта «Свободный штат», которые решили сконцентрировать уже имеющиеся либертарианские силы в небольшой демократической политии, но разделяю сомнения Пэтри относительно того, насколько далеко в современной Америке один штат может зайти в либертарианском направлении.

В последнее время я много думаю о методах, предлагаемых Пэтри, поскольку сейчас я работаю над статьей о систединге для журнала Reason. Я обнаружил одну интересную вещь: даже среди тех, кто наиболее заинтересован в размышлениях и разговорах о систединге, блогах и конференциях, посвященных систедингу, строительстве систединговых моделей, поддержке систединга, очень немногие готовы реально жить в условиях систединга на самом важном, то есть, начальном этапе.

Пэтри требует многого от тех людей, которые должны разделить его мечту. Кардинально изменить привычный образ жизни и переместиться в странную и враждебную среду — это сильное решение. Он говорит о «свободном обществе», не просто о «личной свободе». Он не хочет быть отшельником — для тех, кому важнее всего не испытывать принуждения, способы ускользнуть от жаждущих обложить их налогами и регулировать их деятельность уже существуют, и я уверен, что это ему известно. Но если вы цените человеческое общение или хотите построить семью, то вряд ли они вызовут у вас воодушевление.

Возможно, Пэтри прав, когда опирается на своего рода поп-эволюционную биологию, объясняя, почему те, кто призывает окружающих и мир вообще к большему либертарианству, предпочитают убеждение устным и печатным словом строительству собственной страны на плавучей платформе, этому трудному, но оправдывающему себя активизму.

Но я считаю, что более правдоподобное объяснение мы найдем в издавна любимой либертарианцами общественной науке — экономике. Все дело в том, что «традиционный активизм» требует куда меньше усилий, куда меньше затрат. Десятилетиями многие либертарианцы призывали других подкреплять свои слова делами: начинать строить настоящие либертарианские институты, даже начинать активно заниматься социальными потребностями, для удовлетворения которых, по мнению большинства людей, нам нужно государство, чтобы делом доказать миру, что эта ничем не скованная индивидуальная свобода может приносить реальную пользу. И десятилетиями же большинство либертарианцев считало, что писать, беседовать и размышлять — это более естественный путь, издержками которого управлять, по-видимому, проще.

Это справедливо, по крайней мере, если вы отделяете средства от целей. Иными словами, если для того, чтобы считать ex post, что ваш активизм стоил затраченных усилий, вам необходимо достижение цели, каковой является создание либертарианского мира, то это действительно сплошная трата сил.

Но я сильно подозреваю, что значительная часть либертарианского активизма в любом случае служит увеличению расходов на потребление. И это совсем неплохо, поскольку, как показывают все эти дебаты, фактически ни один активист не способен обеспечить своими усилиями достижение конечной цели. Даже систединг требует активных, очень активных усилий и согласия других людей — хотя, к счастью, не стольких людей, как при альтернативе «традиционных активистов», предполагающей, что «нужно убедить всех стать либертарианцами».

В конечном счете, творить социальный мир мы можем либо с помощью убеждения, либо с помощью насилия. Пэтри предложил несомненно блестящий и явно эксцентричный способ решения этой извечной и ужасной дилеммы — создать вместе с группой единомышленников совершенно новый социальный мир. Поможет ли даже это обойти те проблемы, которые он прозорливо идентифицирует в политической экосистеме как таковой, пока неясно. Достаточно задаться вопросом о том, позволит ли мир национальных государств малым группам создать в океане собственные свободные сообщества.

Парадокс интеллектуальной позиции Пэтри — «традиционный активизм» в обычном политическом и интеллектуальном контексте безнадежен — состоит в том, что его правота (или неправота) не имеет никакого значения. Важно лишь одно: сможет ли он создать жизнеспособный систед в нашем реальном мире?

Ключевая идеологема либертарианства состоит в том, что большинство людей ошибается — для решения всех важнейших социальных задач не нужно организованное государство с монополией на власть и силу. Либертарианцы считают, что мы можем жить по принципу «сделай сам». Этот принцип господствует в культуре компьютеров и «Burning Man», в которой мариновался Пэтри и которая убедила его в одной истине: мы можем, если мы умны и смелы, построить собственную культуру с нуля. Убеждать в этом либертарианцев — замечательно, но справедливость данного положения не означает, что старомодный «традиционный активизм» настолько бесполезен, как считает он.

То, что я писал здесь, в Cato Unbound, в 2007 году, актуально по сей день, поэтому повторюсь: «Я не знаю, какая стратегия окажется наилучшей и наиболее эффективной для свободы. Я считаю, что многие действия, которые нельзя назвать "наилучшими»" и "наиболее эффективными", стоят того, чтобы их совершить, и что наклонности и убеждения каждого конкретного либертарианца лучше всего подскажут ему, как добиться наибольшей эффективности в том, что он делает — даже если эта конкретная вещь не является самой эффективной!»

Я от всей души желаю систедингу удачи — а тем самым желаю, чтобы «традиционный активизм» Пэтри убедил достаточно людей, в том, что это стоит попробовать. И надеюсь, что однажды вместе с Пэтри на настоящем систеде произнесу тост: тост за все многочисленные способы создания более либертарианского общественного порядка.

13 августа 2009 Впервые: СatoUnbound. 2009. April 8.

www.inliberty.ru