Вот что пишет Бауман, посвятивший большинство своих исследований модерну и модернизации, о ранней истории явления. Модерн, по его мнению, начался тогда, когда возобладала мысль Гоббса, что люди от природы склонны к предельной импульсивности и эгоизму (та самая «война всех против всех», которая и застряла в памяти у всех, кто никакого Гоббса не читал сроду), в то время, как максимальной безопасности и, говоря нашими нынешними словами, экономического роста, можно добиться, наоборот, на пути кооперации и координации. Но при этом — какая неожиданность, вы подумайте! — у людей есть мозги. Для того времени это была весьма свежая идея, должна вам сказать: люди умеют считать, что для них лучше, а не просто следовать «своей природе», «божьему умыслу» или, там, дьявольскому искушению. В пределе она была выражена Иеремией Бентамом, у которого люди умеют только это — калькулировать будущую выгоду и риски своих поступков и поступать в соответствии с этой калькуляцией. Гоббс не так односторонен — у него в роли проявлений «человеческой природы» выступают эмоции, а в роли проявлений разумности — способность реагировать на внешние стимулы, в том числе и отложенные. Соответственно, когда люди начинают создавать друг для друга стимулы к кооперации, разум включается и работает на подавление «волчьих» эмоций. При этом, полутонов тут нет: эмоции — это всегда «урвать», а разумное решение — всегда «кооперироваться». Как мы понимаем через 400 лет, это не совсем точное описание психологической и социальной реальности — но по тем временам вполне рабочая модель, и именно она-то и сидела в голове у тех ребят, которые начали придумывать, а потом и создавать новый правильно устроенный мир, где всем будет хорошо. Или хотя бы где всем правильным людям будет хорошо, а плохо только неправильным.

Значит, вывод: будем создавать рамки, в которых разуму будет легко и удобно подавлять эмоции. Другими словами, такие, где следовать разуму легко и выгодно, а следовать эмоциям — тяжело и дорого/опасно. Одну такую рамку подсказал Адам Смит: бизнес. Сфера экономического обмена, где выигрывает тот, кто думает и предвидит, а проигрывает тот, кто позволяет жадности, страху, лени, спеси или что там еще бывает управлять своими решениями. Другая (читайте «Рождение тюрьмы» Фуко) — бюрократия. Бюрократия — это квадратно-гнездовое устройство сбора информации о функционировании живого мира и такой же квадратно-гнездовой метод воздействий на него. Отметьте, мы говорим не про квадратное государство vs живое и гибкое общество; мы говорим про определенный способ организации социальных взаимодействий, который отлично функционирует и вполне себе частным образом. Правда, как считают многие исследователи, только в присутствии внешнего, государственного насилия, обеспечивающего энфорсмент слишком плотных для частного рынка правил — но это уже тема для другой колонки. Бюрократия рациональна: зная, в какую клеточку вас посчитали, вы в пределе однозначно можете определить, какое воздействие по отношению к вам будет применено. Зная, какое поведение нужно предъявить, чтобы быть посчитанным в ту или иную клеточку, можно выбрать лучшую клеточку из доступных вам, и в нее стремиться.

Бизнес просто вытесняет нерациональное поведение, бюрократия же его часто еще и криминализирует (потому, что оно против правил, а правило — это закон). Координация и кооперация рулят — вместе мы, определенно, можем больше, чем по отдельности, разделение труда дает резкий скачок в эффективности, координация — доступ к внедрению принципиально новых технологий, повышение взаимной предсказуемости — резкий скачок в безопасности горизонтальных взаимодействий (в смысле, по улицам становится ходить спокойнее). Ура, да? Типовым членом общества становится человек, умеющий быстро и по команде отключать эмоции, включать рацио и... тут некоторый непредвиденный эффект — делать, что говорят. Потому, что рациональные организации иерархичны, и практически у каждого оказывается над душой непосредственный начальник, который ставит конкретные задачи в рамках общего дела. И рекомендуется, во избежание краха всей халабуды, в которую ты встроен в качестве нужной шестеренки, применять рацио только в пределах поставленной извне задачи. При этом, ты очень нечетко знаешь: а) в чем состоит текущая цель всего механизма — то есть того человека, который им рулит на самом верху пирамиды — ну, скажем, директора фирмы; б) какие побочные эффекты выполнение этой цели может дать; в) в частности, и по отношению к тебе лично. Ты много чего еще не знаешь, что описывается термином «проблема агента», но для нас сейчас важно в основном перечисленное.

Итак, имеем гладкое взаимодействие, совершенно новый уровень эффективности, плюс возможность для каждого включиться в «большую» коллективную деятельность на очень интересных условиях: не претендуя на ее результаты (оговоренная зарплата будет, доли в прибыли не получишь), не неся за них ответственность за переделами своего узкого участка, и — если повезет самому не запачкать руки ни в чем особенно нехорошем — не испытывая гордости или вины за ее конечный итог.

Поздравляю, условия созданы, можно выполнять большие проекты, невозможные вне этой рамки, при добровольном и с песней участии большинства исполнителей. Строить дорожную сеть, связывающую самые отдаленные уголки страны, Ford и General Motors, ВТЦ, мировую систему электронных платежей, тоннель под Ла-Маншем.

Или Освенцим.

Это смотря, кто будет рулить проектом. Как, модернизироваться «сверху» еще не расхотелось?

23 февраля 2010

www.inliberty.ru