Кроме универсализма, законы экономики обладают еще одной замечательной особенностью - своей замкнутостью, самодостаточностью. Это означает, что товарное производство, которое включает в себя создание не только товаров, но и услуг, регулируется и управляется по параметрам, которые задаются на рынке, то есть в сфере обращения капиталов. Однако там, где внимание экономиста сосредоточено на рассмотрении объёмов производства, инвестициях и прибылях, историка интересует человеческий фактор, роль предпринимателя, конкретно-исторические примеры экономической деятельности. Именно на стыке экономических и исторических наук появились, с конца 19 в., первые исследования по истории предпринимательства. Одновременно это стало свидетельством того, что предпринимательство окончательно сложилось, как историческое явление, и обрело права “гражданства”.
    Экономисты, равно как и философы, и социологи, оперируют формами. И лишь историк, погружаясь в знание о прошлом, подобно тем, кто творил историю, занимается содержанием, живой тканью прошедшего, делая это в зависимости от своего мастерства и умения. Он перепроверяет формы, находя истинное значение реальной исторической действительности. При этом далеко не всё выдерживает эту проверку. В этом смысле история выступает в качестве последней экзаменационной инстанции в гуманитарных науках.
    Рынок и собственность - в этих категориях заключена вся социально-экономическая история человечества. Рынок - это и покупатель, и продавец, и производитель. Иногда они могут меняться ролями: сегодня я продаю, а завтра - покупаю, иногда - совмещать роли: быть и производителем и продавцом. Это одно из проявлений динамики рыночных отношений и, по сути, отражение всего многообразия человеческой жизни.   
    Бесспорно, что предпринимательство - это сфера человеческой деятельности, обращенная в будущее. Начиная или продолжая свое дело, каждый предприниматель, прежде всего, думает о завтрашнем дне. В конце концов, основным стимулом для занятия предпринимательством является ожидание будущих прибылей. И, все же, как и у любого другого дела, у предпринимательства есть своё прошлое.
    Каковы исторические традиции белорусского бизнеса? Ведь история предпринимательства - это история человеческого лица экономики. Немцы по праву гордятся Альфредом Круппом, американцы — Генри Фордом, в России вспомнили имена Морозовых, Третьяковых, Рябушинских ... Имела ли наша экономика своих героев? Почему мы их не знаем? Или нам проще, как прежде, считать себя “отсталой аграрной окраиной”? Была ли Беларусь колонией? Как влияло предпринимательство на ее демографический и ландшафтный облик? Кто в Беларуси получил первый патент? Кого можно назвать первым белорусским менеджером? Какова была роль иностранного капитала в белорусской экономике прошлого столетия? Почему мы не сдали свой исторический экзамен и вынуждены снова проходить школу капитализма? Поиск ответов на эти и другие вопросы истории экономики Беларуси актуален и сегодня, когда страна стоит перед выбором оптимальных путей своего экономического развития.
    Одна из целей истории - расширение наших знаний о возможном. Если это удавалось нашим предкам, то почему же этого должны бояться мы? История представляет собой энциклопедию уже проделанных экономических экспериментов Задача историка - познакомить настоящее со всеми обстоятельствами, которые сделали его таким, какое оно есть. Бесспорно, что предпринимательство - это сфера человеческой деятельности, обращенная в будущее. Начиная или продолжая свое дело каждый предприниматель прежде всего думает о завтрашнем дне. В конце концов, основным стимулом для занятия предпринимательством является ожидание будущих прибылей. И, все же, как и у любого другого дела, у предпринимательства есть своя история.
    В современной Беларуси, даже среди “капитанов” большой экономики, зачастую можно вести речь не об экономической культуре, а об элементарной экономической грамотности. Знание истории экономики своей страны и народа - один из элементов такой грамотности. Конечно, размышления историка - не руководство по ведению бизнеса. Это - не инструкция для того, кто хочет делать деньги, их смысл в другом. Они должны научить с уважением относиться к тем, кто умел это делать в прошлом. Для современных же бизнесменов это напоминание о том, что они лишь продолжатели исторических традиций белорусского предпринимательства. Традиций забытых, но богатых, от возрождения которых выиграют в конечном итоге все - и предприниматели, и государство, и общество.
С давних времен белорусская земля была местом оживленного экономического обмена. Водные пути из Беларуси вели на Балтику и в Черное море, через нее проходила значительная часть летописного пути “из варяг в греки” и кратчайший сухопутный путь из Западной в Восточную Европу. Знали Беларусь и арабские, и ганзейские купцы, скандинавы и византийцы. И не только географическое положение было тому причиной. Наши предки умели не только оборонять свою Отчизну, но и торговать. Например, именно из купеческой среды вышел белорусский первопечатник, мыслитель-гуманист, просветитель, ученый и писатель эпохи Возрождения Франциск Скорина.   
    Ко времени инкорпорации в состав Российской империи на белорусских землях сложилась довольно четкая “прописка” проживавших здесь этносов по отношению к отдельным отраслям экономики: крестьянин-белорус, поляк-помещик, еврей-торговец или ремесленник. Конечно, такое наблюдение не стоит абсолютизировать, но, как определенная историческая модель, это явление несомненно имело место. В 19 в. число действовавших в экономической сфере лиц дополнилось фигурами наемного рабочего, заводчика и фабриканта, банкира, администратора государственного предприятия. Что же касается этнической принадлежности субъектов экономики, то, во-первых,  она была разбавлена “русским элементом”, а во-вторых — стала более пестрой: строгая привязка этносов к определенным видам экономических усилий, которую в некоторой степени можно считать наследием феодализма, ослабла. Особенно ярко такая тенденция проявилась при формировании нового социального слоя предпринимателей. В этом сказалось нивелирующее воздействие экономики новой капиталистической эпохи.
    К созданию собственного структурированного экономического пространства Беларусь шла веками. Особенно интенсивно этот процесс проявил себя во второй половине 19 - начале 20 в. Тогда явственно обозначились и некоторые его итоги. В это время любое достижение экономического успеха было неразрывно связано с рыночной экономикой, которая одновременно стала одним из наиболее мощных факторов консолидации общества. Рынок не просто объединял экономические усилия отдельных индивидов, он, при отсутствии собственной национальной государственности, постепенно занимал свое место в ряду таких традиционных индикаторов и интеграторов социума и национального единства, как язык и культура.
    До Великих реформ 60 - 70-х гг. 19 в. Беларусь была аграрным обществом с элементами торгового капитализма. Затем, вплоть до начала первой мировой войны, она испытывала модернизацию этого общества, которая с разной степенью интенсивности протекала в экономической, социальной, культурной и политической сферах.  При этом на рубеже 19 — 20 в. на Беларуси практически сложился весь “строительный набор” для становления индустриального общества. Правда, разные его элементы пока лишь обозначили свое присутствие и существовали скорее как потенциал, не выявив в полной мере ни свои возможности, ни реальную силу в будущем. Мешало отсутствие белорусской государственности, создание которой стало главной национальной проблемой начала 20 в. Если конец 18 в. — 50-е гг. 19 в. подготовили экономические условия формирования белорусской нации, а вторая половина 19 в. обеспечила экономическую почву для ее становления, то в начале 20 в. народное хозяйство Беларуси было вполне способно выполнить роль экономической составляющей национальной государственности.
    Предпринимательство по своему определению предполагает наличие творческого, личностного начала при ведении экономической деятельности. Одной из экономических реалий 19 в. явилось признание того, что в новых условиях товаром стала и человеческая инициатива. Ее роль в экономике и составила суть предпринимательства. Разговор о взаимном влиянии государственной экономической политики и частной экономической инициативы это, по большому счету, разговор о формировании экономических приоритетов той или иной страны. Именно там, в этой сфере, в ходе взаимодействия частного предпринимательства и государственной власти рождается модель национальной экономики. * * *
    Разговор о взаимном влиянии государственной экономической политики и частной экономической инициативы это, по большому счету, разговор о формировании экономических приоритетов той или иной страны. Именно там, в этой сфере, в ходе взаимодействия частного предпринимательства и государственной власти рождается модель национальной экономики.
    За неумелое управление экономикой далеко не всегда и не обязательно должно следовать судебное преследование и наказание. Сама экономика наказывает хозяйственника не менее, а может быть и более жестоко. Если это частный предприниматель, то его ждет разорение и экономический крах. Он в одном лице и потерпевший, и пострадавший, и наказанный за свое неумение вести дело. А если это государственное предприятие, да еще и в том государстве, где государственный сектор экономики доминирует? Тогда последствия бывают куда серьезней, и затрагивают всех: экономический застой, инфляция, всеобщий дефицит, безработица. И чем больше доля государственной экономики, тем более грозные могут наступить последствия.
    Должно ли в таком случае государство “уйти” из экономики? Конечно же, нет. Да это и невозможно. При анархии частный бизнес чувствует себя также неуютно, как и под жестким прессингом государства и при тотальном господстве государственных предприятий. Но история уже достаточно убедительно показала несостоятельность претензий с помощью государственной машины управлять всем и везде. Поэтому не слишком убедительно выглядит и современная белорусская экономика. При этом отметим: чем меньше у государства управленческих обязанностей, тем скромнее пространство для разгула бюрократизма и коррупции.
    И не стоит бояться перераспределения ролей в экономике. За государством всегда останутся достаточно обширные и серьезные области, где можно “порулить” и убедительно показать свою силу. Впрочем, и бессилие тоже. Ну, например, сфера финансов. Деньги - единственный товар в мире, на выпуск которого во все времена и при любых политических режимах устанавливается и свято сохраняется государственная монополия. Частный бизнес тех, кто нарушал эту монополию - фальшивомонетчиков, сурово преследовался властями, будь то власть князя, короля, царя, императора или президента. Но и государство, раз уж оно присвоило себе монополию выпуска денег, должно нести ответственность за “качество” своего товара. От этого выигрывает не только власть, но и ее подданные.
    Как же складывалось взаимное влияние государственной экономической политики и частной экономической инициативы на Беларуси 19 - начала 20 веков, в период, который можно назвать периодом классического капитализма? Сегодня мы часто говорим о трудностях переходного периода и готовы объяснять ими все современные проблемы. А разве кому-нибудь и когда-нибудь реформы давались легко? Ведь та же отмена крепостного права, знакомая нам всем по школьным учебникам, была только частью Великих реформ 60-х - 70-х годов 19 века, среди которых и военная реформа, и судебная, и университетская, и земская, и реформа городского самоуправления. Да и в целом 19 век стал для Российской империи, как и для белорусских земель, входивших в нее в то время, периодом сложной трансформации от традиционного аграрного общества к обществу индустриальному.
    Эпоха индустриального общества породила не только фабрики и заводы. Эта эпоха - одновременно и эпоха господства бюрократии. Именно она стала доминирующей формой организации общества. Если фабрика производит стандартизованную продукцию, то бюрократия является машиной, принимающей стандартизованные решения. И этим не исчерпывается их сходство. Ведь так же, как и фабрично-заводскому производству, бюрократии присущи формализированное разделение функций, выполнение рутинных операций, постоянство и строгая иерархичность. Высшее руководство принимает решения, выпускает инструкции, которые передаются вниз, где и совершается работа.
    Рынок оценивает качество товара. Но рынок чутко реагирует и на действия бюрократии, на качество управления, качество принимаемых решений. Спору нет -  в Российской империи царствовал император. Но властвовала - царская бюрократия. И скорее она влияла на царя, чем он - на нее.
    Что и говорить - царский режим был бесконечно далек не только от демократических идеалов, но и от политических свобод, существовавших в большинстве современных ему европейских стран. Но право частной собственности свято уважалось в императорской России. Так что недостаток политической демократии в определенной степени компенсировался демократией экономической. Именно там, в экономической сфере, взяли своеобразный реванш у самодержавия за введенные им ограничения, как в политической, так и в юридической и культурной областях, польские помещики и еврейские промышленники и торговцы.
    Владение капиталом ломало и сословные рамки Российской империи. Для предпринимателей достижение экономических свобод означало и преодоление ограничений сословно-феодальной системы самодержавия на пути к политической свободе. И это было отражением общемировой тенденции: повсюду политической демократии предшествует демократия рынка. * * *     Мы редко задумываемся над тем, как много вещей, таких привычных и необходимых нам ежедневно и ежечасно, не были даже известны людям 18 столетия. Ведь время их рождения - 19 век. Сегодня мы не можем представить свою жизнь без железных дорог и электричества, автомобиля и фотографии, водопровода и канализации, телеграфа и телефона, спичек и мыла. Все это - наследие той эпохи, которая получила у историков название эпохи промышленной революции или промышленного переворота.
    Под влиянием технического переворота в течение ста лет полностью изменилось лицо белорусской промышленности. 19 век начался как век пара, а заканчивался — как век электричества. Причем появлению на своей земле и первых паровых двигателей, и первой электростанции, Беларусь обязана именно частной инициативе и усилиям отечественных  предпринимателей. Первые фабрики с паровыми двигателями в белорусских местечках Хомске и Коссово принадлежали слонимскому помещику и промышленнику Войцеху Пусловскому. В 1824 г. прошли успешные испытания на Соже первого белорусского парохода, построенного англичанином-механиком Адамом Смитом по распоряжению владельца Гомельского имения графа Николая Румянцева. А в 1889 г. дала ток электростанция в Добруше - первенец белорусской электрификации. Инициатором ее постройки стал многолетний бессменный директор-распорядитель местной писчебумажной фабрики, выдающийся инженер и организатор производства Антон Игнатьевич Стульгинский.
С 1830 года начала осуществляться официальная политика охраны прав производителя путем государственного утверждения промышленных клейм. Она была направлена против проникновения на рынок подделок и некачественной продукции. Например, с 1830 по 1860 год подтвержденное государством право на клеймение своей продукции получил 51 белорусский предприниматель.
    Еще раньше получило юридическую защиту и стало признаваться видом интеллектуальной собственности изобретательство. Авторские права изобретателя стали охраняться путем выдачи государственных привилегий на основе царского манифеста от 17 июня 1812 года. Из белорусских изобретателей первым официальную привилегию (№ 67 по общему счету) получил 10 декабря 1830 года сроком на 10 лет пинский уездный предводитель дворянства Александр Скирмунт на свое изобретение в области сахарного производства.     
    Рыночная экономика влечет за собой рост всех видов коммуникации и информации. Нет ничего удивительного в том, что обширные программы строительства новых путей сообщения: прокладка шоссе, сооружение водных каналов, создание железных дорог, возникновение других видов коммуникаций, например, регулярной почты и телеграфа в Российской империи инициировались государством и чаще всего велись за казенный счет или с государственными гарантиями. С одной стороны, это продолжение существовавших в России еще с петровских и даже допетровских времен исторических традиций “насаждения” промышленности и технических новаций сверху, по царскому или императорскому указу. С другой - в 19 веке, особенно в его первой половине, представители нового слоя промышленников и помещиков, тесно связанных с рынком, еще не стали экономическими “тяжеловесами”, способными инвестировать немалые средства в развитие путей сообщений. Это было пока под силу только государству.
    В отличие от частных предпринимателей государственное предпринимательство на Беларуси в своих действиях руководствовалось прежде всего не задачей получения прибыли, а соображениями общегосударственного и военно-стратегического характера (водные пути, шоссе, железные дороги, почта, телеграф). Оно также занималось обслуживанием непосредственно возникавших нужд (Брестский крепостной кирпичный завод, железнодорожные депо и мастерские, несколько шпалопропитных заводов, хлебопекарные и сухарные заводы военного ведомства), утилизацией принадлежавших казне лесов (немногочисленные казенные лесопильные и лесохимические предприятия) и, в редком случае, стремлением наладить образцовое производство (Горы-Горецкий механический завод). Однако, несмотря на такое, казалось бы, явное нарушение основного принципа свободного предпринимательства, как стремление к достижению максимально возможной прибыли, лучшие образцы казенных предприятий могут быть интерпретированы как примеры предпринимательской деятельности, а их руководители - отнесены к категории предпринимателей. Дело в том, что значение государственного предпринимательства нередко выходило далеко за рамки получения непосредственной выгоды и не всегда может быть измерено прямыми денежными доходами самих казенных предприятий. Можно сказать, что государственное предпринимательство недополучая собственную прибыль, увеличивало потенциальную возможность получения прибылей частными предпринимателями. Это на них, а не только на государство, работали казенные железные дороги, для них совершенствовались водные пути, строились шоссе, прокладывались телеграфные линии. Так что эффект государственного предпринимательства был явно выше доходов от казенных предприятий.
    Старейшим государственным предприятием Беларуси, просуществовавшим более 80 лет, был Горецкий механический завод, открытый в 1834 году. В основном завод производил сельскохозяйственные орудия и машины, чаще всего по самым передовым для своего времени образцам, в том числе и зарубежным. Выполнял он и роль учебной базы для Горы-Горецкого земледельческого института и ремесленного училища. С конца 50-х годов на заводе работала паровая машина. В начале 20 века на производстве было занято 130 рабочих и учеников, район сбыта продукции охватывал не только белорусские губернии, но и Украину, Сибирь, Дальний Восток. Завод заботился о рекламе своей продукции, дважды, в 1904 и 1912 годах, издавал ее иллюстрированные каталоги.
    По объемам и стоимости производства, а также численности рабочих, самым крупным государственным промышленным предприятием белорусских губерний являлся Брест-Литовский крепостной кирпичный завод. Он начал свою работу в 1868 году в деревне Германовичи, Брестского уезда. К концу 19 века завод производил ежегодно 7500 тысяч штук кирпича, на сумму 62 тысячи рублей. На нем работало 320 рабочих. Техническое оснащение завода составляли два локомобиля по 20 л.с. Здесь действовала первая в Российской империи высокопроизводительная гофмановская печь для обжига кирпича. Это казенное предприятие намного опережало частные кирпичные заводы Беларуси по всем показателям и заметно выделялось своими успехами среди предприятий силикатной промышленности всей императорской России.
    Конечно, в силу объективных причин Беларусь не могла стать таким центром государственного предпринимательства как Урал или Алтай с их казенными горными заводами, Тула или Ижевск с их военной промышленностью, Кронштадские или Николаевские военные судоверфи. Наибольший размах на белорусских землях приобрели государственные усилия по строительству и эксплуатации путей сообщения - в первой половине ХIХ века - водных, начиная с 60-х годов - железных дорог. Довольно интенсивно велась и прокладка шоссированных дорог, хотя и ее объемы и вся дорожная сеть в целом намного уступали железнодорожному транспорту.   
Железные дороги в Беларуси первоначально сооружались частными акционерными компаниями, в том числе и с привлечением зарубежных, например, английских капиталов. В дальнейшем их строительство и эксплуатация стало важнейшим видом государственного предпринимательства. Дело в том, что в начале 80-х годов 19 века, в связи с реорганизацией всей системы железнодорожного транспорта Российской империи, возник вопрос о выкупе частных железных дорог в казну. В данном случае Россия следовала примеру таких западноевропейских стран как Бельгия и Германия, где железные дороги почти полностью перешли в руки государства. Введение в конце 80-х годов государственной монополии на железнодорожные тарифы усилило форсированный выкуп частных железных дорог и организацию казенного сектора железнодорожного транспорта. К концу века государственными стали все белорусские железные дороги, за исключением небольшой узкоколейной линии Свенцяны - Березвеч в 119 верст (1 верста = 1, 07 км), которую в 1895 - 1897 годах построило и эксплуатировало частное Первое общество подъездных железных путей.
    Теперь казна стала нести расходы и на строительство новых железных дорог, в том числе и тех, которые прокладывались в белорусских губерниях. Интересный и поучительный исторический опыт возникновения и развития белорусского железнодорожного транспорта достоин отдельного обстоятельного рассказа. К началу первой мировой войны пять белорусских губерний имели железнодорожные линии общей протяженностью более 3800 км. По степени насыщенности железными дорогами они занимали одно из первых мест в Российской империи. Характерно, что в то время из Беларуси на Запад вело семь железнодорожных “коридоров”. Сейчас же, как известно, в строю всего два - у Гродно и Бреста.
    Отметим, что в целом вплоть до 1910 года железнодорожное дело оставалось убыточным для государственного казначейства. Покрывая ежегодный дефицит из бюджета, государство фактически дотировало тех, кто пользовался услугами железных дорог.
И в прямом, и в переносном смысле именно железные дороги стали тем локомотивом который потянул за собой белорусскую экономику. Они дали ей мощный импульс развития и во многом стали определять ход процессов экономического развития и ее урбанизации. Среди экономических показателей деятельности железных дорог, на наш взгляд, интересен и красноречив баланс грузооборота белорусских железнодорожных станций. По нашим подсчетам в 1913 г. на них прибыло 191054 тыс. пудов грузов и отправлено 206295 тыс. пудов. Убедительное свидетельство в пользу самодостаточности экономики Беларуси тех лет!
    К началу 20 в. технический переворот на Беларуси был завершен, и в основных отраслях промышленности окончательно утвердилась победа машинной индустрии. Начался процесс дальнейшего совершенствования фабрично-заводского производства. При сохранении той отраслевой структуры производства, которая сложилась на Беларуси еще в 19 в., почти в каждой отрасли произошли качественные перемены. Во-первых, более резко обозначилась роль относительно крупных предприятий — лидеров в своей отрасли, как старых, но значительно модернизованных, так и вновь построенных. Во-вторых, во всех отраслях шла техническая  и технологическая перестройка и рост энерговооружения через внедрение не только паровых двигателей, но и двигателей внутреннего сгорания и электромоторов. В целом именно в то время экономика Беларуси, и в первую очередь ее промышленность и транспорт, переживали начальный период своей индустриализации. * * *     На примере модернизации сельского хозяйства отчетливо видно, как “дух капитализма”, по меткому выражению Макса Вебера, проник и в эту традиционную отрасль белорусской экономики. Мир старинной белорусской усадьбы сложился во времена Великого княжества Литовского, Речи Посполитой и Российской империи. В конце 18 - первой половине 19 в. исходной базой для эволюции экономики по-прежнему являлось сельское хозяйство. Именно там были сконцентрированы основные финансовые, сырьевые и трудовые ресурсы. Уже в тот период отдельные белорусские имения стали местом проявления экономической инициативы и стремления хозяйствовать по-новому. В полную силу эта тенденция проявила себя после отмены крепостного права.
    Аграрный сектор экономики Беларуси второй половины 19 - начале 20 в. имеет больше общих черт с современным ему сельским хозяйством Польши и прибалтийских губерний, чем с положением в великорусских губерниях. Основным отличием от общероссийской модели стало сохранение и устойчивое развитие здесь крупных и средних помещичьих хозяйств. Белорусские помещики лучше своих соседей сумели приспособиться к рыночным условиям. В определенной мере именно в сфере сельскохозяйственного производства дворяне-католики взяли своеобразный экономический реванш за свое поражение в трех восстаниях против царизма.
    Белорусские усадьбы в то время не замыкались сами в себе по принципу “натурального хозяйства”, а тысячами нитей были связаны с рынком и рыночными отношениями. Вполне понятно, что владелец стремился не только сохранить полученную продукцию, но и переработать, утилизировать ее, ориентируясь на потребительский спрос. Поэтому органичной частью хозяйственного усадебного комплекса стало то, что в терминологии тех лет называлось “сельской промышленностью”.
Земля была стержнем феодального порядка, основой военной, юридической, административной и политической системы. Ее статус и функции определялись законодательно утвержденными нормами. В средневековье земля была больше чем товар. Характер отношений человека к земельной собственности во многом определял его место в феодальной иерархии и обществе.
    Иное дело - индустриальное общество. Рыночная экономика с необходимостью должна включать в себя все элементы производства, в том числе труд, землю и деньги. Отмена крепостного права означала раскрепощение труда. Изменилось и отношение к земле. Потенциальным участником земельного рынка мог теперь стать любой, а не только представитель дворянского сословия. Экономическая ценность земли при этом нисколько не уменьшилась, а, наоборот, многократно возросла. “Покупайте землю, - советовал американский сатирик Уилл Роджерс, - а то ее больше не делают”. В этой шутливой формуле больше смысла, чем в многочисленных аграрных экспериментах, которые проводились на белорусской земле за последнее столетие.
    Цену земле наши предки знали. Причем не только крестьяне, о вековечной тяге которых к земле так много сказано и написано. Но и те, кто владел немалыми земельными угодьями, многочисленными помещичьими имениями, которые сохранились и после отмены крепостного права.
    Общая экономическая тенденция хозяйственной жизни белорусских имений на протяжении 19 - 20 вв. оставалась практически неизменной. С одной стороны это была все более выраженная ориентация на рынок, с другой - расширение производства и его специализация. Экстенсивные методы ведения хозяйства постепенно сменялись интенсивными. Такой тип сельскохозяйственного производства сформировался в белорусских губерниях не сразу. Отдельные его черты накапливались и проходили строгий экономический отбор в течение столетия. Это был путь от экономических экспериментов к созданию устойчивого рентабельного сельскохозяйственного производства.
    В целом, в аграрном секторе белорусской экономики лидировали те помещичьи хозяйства, которые сумели продемонстрировать свою экономическую устойчивость в новых условиях, после отмены крепостного права. К этому времени сложилось устойчивое понятие - “доходное имение”. Зато почти полностью исчезло упоминание о ведении хозяйства на на английский, немецкий или швейцарский “манер”. Это свидетельствует о выработке собственной, а не заимствованной, модели аграрного производства, более органичной и адаптированной к местным условиям.
    На рубеже 19 - 20 столетий экономическая селекция белорусских помещичьих имений практически завершилась. Часть их, например Высоко-Литовское имение княгини Марии Ксаверьевны Потоцкой, соответствовали лучшему мировому опыту ведения сельского хозяйства. Выжили те, кто сумел в полной мере воспользоваться новыми экономическими условиями. А лидерами стали те, кто, усвоив рыночные отношения, пошел дальше - своей экономической деятельностью стал непосредственно влиять на состояние рынка.
    Аграрный сектор наиболее ярко и убедительно свидетельствовал о той решающей роли в развитии экономики, которую стали играть в новую эпоху предприниматели. Огромные земельные владения теперь не могли гарантировать ни устойчивого роста, ни, хотя бы, стабильности доходов владельца. Только там, где на первый план выходили предпринимательские способности владельца, помноженные на умелое использование новых экономических реалий и технико-технологических новаций, стало возможно достижение экономического успеха.
    Каждое доходное имение производило не только продукцию, но и воспроизводило, репродуцировало самое себя и свои черты в окружающем экономическом мире. Это был зримый пример возможнодостижимого уровня сельскохозяйственного производства в данном регионе, полигон для отработки новых сельскохозяйственных экономических моделей. Такие имения становились образцом для других землевладельцев. Они содействовали подъему сельскохозяйственного производства не только наращивая собственное производство, но и продавая элитные семена, породистый скот, готовя умелых работников и администрацию. Они  знакомили с новой сельскохозяйственной техники, выполняли ее ремонт, а иногда и занимались ее производством.
    Для всех, кто работал в образцовых сельскохозяйственных производствах, от управляющего до батрака и поденщика, они становились, по сути, школой овладения методами хозяйствования на земле по-новому. Это было зримое проявление черт новой культуры - культуры индустриального общества, культуры экономической, культуры производства.
    “Жизнь деревни, - отмечал выдающийся белорусский историк М.В.Довнар-Запольский, - перерабатывается под влиянием двух условий: общего роста культуры и экономических условий”. К началу 20 столетия эта “переработка” дала свои очевидные плоды. Точная и яркая оценка состояния сельского хозяйства и общего экономического положения Беларуси принадлежит Антону Луцкевичу, человеку, которого по праву можно назвать “отцом” белорусской политологии: “Впрочем, несмотря на неблагоприятные условия, в крестьянском хозяйстве северо-западного края можно отметить некоторый прогресс, или, по крайней мере, тенденцию к прогрессу. Господствующая трехпольная система местами сменяется четырехпольной; примитивные орудия труда понемногу вытесняются более усовершенствованными; нередко встречается и искусственное удобрение. Стремление к переходу к хуторскому хозяйству в Белоруссии  и соседних с ней губерниях проявляется сильнее, чем в остальной России. В то же время среди помещичьих хозяйств часто встречаются образцовые, поставленные на капиталистических основах. В относительном (в сравнении с большей частью России) прогрессе сельского хозяйства у белорусов сильно сказывается близость границы, культурное влияние Запада, шедшее через Польшу, и торговые сношения с Европой, установившиеся еще несколько веков тому назад, благодаря удобным путям сообщения (например, по рекам Неману и Западной Двине). На укрепление и развитие торговли за границей сказала свое влияние и хорошо организованная внутренняя торговля. Последняя сосредоточивается не только в немногочисленных больших городах, но производится, что особенно важно, в массе мелких местечек, населенных преимущественно евреями, играющими, как известно, чрезвычайно важную роль в местной торговле; и таким образом, сельское население имеет возможность на местных рынках сбывать все, что только дает сельское хозяйство, равно как и получать нужные ему продукты, что, понятно, имеет огромное значение для крестьянского хозяйства.”
    Как государством, так и обществами сельских хозяев и сельскохозяйственными кружками среди крестьян велась активная работа по пропаганде новых, передовых методов в агрокультуре и ведении хозяйства. Особенно оживилась она во время столыпинской аграрной реформы. Менялось экономическое мышление белорусского крестьянина, его понятие собственности, отношение к работе, способность к хозяйственным новациям, проявлялись крестьянская предприимчивость и крестьянское предпринимательство. В полной мере это сказалось уже после Октября 1917 года. Слуцким повстанцам и участникам антибольшевистского крестьянского сопротивления было что терять, и было что защищать. * * *
Банковское дело, как вершина организации денежного обращения, вводит необходимую вертикальную интеграцию в плоский мир экономических инициатив. В нем появляется четкая иерархия, ранее выраженная довольно слабо. Банки надстраивают мир экономики и являются его верхним этажом. Библейская формула - “В начале было слово” - в понимании банкиров звучит примерно так: “В начале были деньги”.
    На территории белорусских губерний банковское дело представляло собой комбинацию государственных и частных, как акционерных, так и индивидуальных (в основном дисконтеры и банкирские конторы), кредитно-финансовых учреждений. Причем параллелизм в действиях государства и частных предпринимателей наблюдался и в отдельных отраслях кредитной деятельности - коммерческом кредите, ипотеке, ссудо-сберегательном деле.
    Свой отпечаток на становление структуры банковского дела Беларуси второй половины 19 - начала 20 в. внесло и сословное деление Российской империи. Так, существовали отдельные земельные ипотеки для дворян и крестьян.
    Правила экономической игры, задаваемые кредитно-банковскими структурами, объединяют в единый организм весь цикл производства - от добычи и обработки первичных сырьевых ресурсов до выпуска готовой продукции и ее реализации. Соответственно, с этими структурами связаны практически все сферы экономической деятельности - промышленность, сельское хозяйство, транспорт,  торговля - и, как следствие, в банковском деле предприниматель не хотел, да и не мог, сосредоточиться исключительно на проблемах денежного обращения.
    Экономика Беларуси не была в этом отношении исключением. Среди белорусских предпринимателей, имевших свои интересы в сфере банков и кредита, мы видим и помещиков, и фабрикантов, и купцов.
    Еще ранее, чем стало заметно влияние на развитие хозяйственной жизни денежных потоков и финансовых структур, роль интегратора экономических усилий стала выполнять торговля. С этим видом предпринимательства были знакомы все слои населения, которые так или иначе сталкивались с ним в своей жизни. Для некоторых занятие торговлей стало предметов профессиональной деятельности. Именно с купечеством связано первое профессиональное признание статуса предпринимателя. Введение купеческих гильдий закрепило выделение купцов в отдельное сословие. По сути, это было первое публичное, юридически оформленное, признание обществом значимости той категории населения, которая была занята торговой деятельностью, а если брать шире - то и первое общественное признание роли предпринимателей в социуме. Одновременно это и свидетельство новой роли экономики и капитала, нарушение старого феодального принципа зачисления в сословие по наследству, через пожалование или профессиональную принадлежность. Купечество было единственным сословием для вступления в которое необходимо было уплатить определенный денежный взнос.
    В первой половине 19 в. наиболее значительными и заметными фигурами в мире товаров были купцы, занятые организацией и ведением ярмарочной торговли. Урбанизация Беларуси, особенно заметная начиная с 60-х гг. 19 в., привела к значительному росту розничной торговли, и , соответственно, к расширению предпринимательства в этой области.
    В начале 20 в., на завершающем этапе своей истории, белоруссское купечество представляло из себя довольно дифференцированную среду, весьма строго расписанную по сфере занятий, своему имущественному положению и весу в обществе. Определенную, хотя и не решающую, роль в этом играло сохранение гильдейского устройства купеческого сословия. Стратиграфия купечества в целом соответствовала этажам белорусской торговли - биржам, ярмаркам, оптовым складам, розничной торговле.
Свидетельством трансформации белорусской торговли стало наличие в ней в начале 20 века полного спектра известных в то время форм ее организации.
    Унификации белорусского и российского рынков содействовало введение единых мер и весов. В Российской империи такая стандартизация была проведена по императорскому указу от 29 апреля 1797 года. В белорусских губерниях незадолго до этого включенных в ее состав этот процесс растянулся до конца первой четверти 20 века.
    В первой половине 19 в. наиболее значительными и заметными фигурами в мире товаров были купцы, занятые организацией и ведением ярмарочной торговли. Урбанизация Беларуси, особенно заметная начиная с 60-х гг. 19 в., привела к значительному росту розничной торговли, и, соответственно, к расширению предпринимательства в этой области.
    В начале 20 в., на завершающем этапе своей истории, белорусское купечество представляло собой довольно дифференцированную среду, весьма строго расписанную по сфере занятий, своему имущественному положению и весу в обществе. Определенную, хотя и не решающую, роль в этом играло сохранение гильдейского устройства купеческого сословия. Стратиграфия купечества в целом соответствовала этажам белорусской торговли - биржам, ярмаркам, оптовым складам, розничной торговле. Свидетельством трансформации белорусской торговли стало наличие в ней в начале 20 в. полного спектра известных в то время форм ее организации.
    По сути символом новых подходов в торговле стала организация выставок - отечественных и международных, универсальных и специализированных, в том числе и в форме переходной от старой к новой - форме выставок-ярмарок. Начиная с 19 в. они стали важным инструментом экономических отношений. Сначала это были мануфактурные и региональные сельскохозяйственные выставки, со временем в выставочном деле стали доминировать большие универсальные и специализированные экспозиции. С развитием капитализма как мировой системы возникли всемирные выставки. Они отличались размахом своей организации и полнотой показа мировых достижений. Первая такая выставка открылась в Лондоне в 1851 году. После своего успешного лондонского дебюта всемирные смотры пять раз проводились в Париже (1855, 1867, 1878, 1889, 1900 годы), еще раз в Лондоне (1862 год) и по одному разу в Вене (1873 год), Филадельфии (1876 год) и Чикаго (1893 год). Всего на девяти всемирных выставках 19 столетия приняли участие около ста экспонентов из Беларуси. Большинство из них было удостоено различных наград и призов. Не менее активным было участие белорусских предпринимателей во всероссийских выставках. Да и собственное выставочное дело развивалось в белорусских губерниях довольно бурно. Не только губернские центры, но и многие уездные белорусские города проводили собственные выставки - смотры достижений экономики и культуры. * * *     Десятилетия наше общество учили не бояться человека с ружьем, зато опасаться человека с деньгами. Но так ли страшен оказался капитализм, как его малевала советская пропаганда? Разве не в его пользу голосуют сегодня “ногами” наиболее активные и инициативные граждане былого СССР, от которых стремится не отстать и новое поколение в свежеиспеченных независимых государствах? Чарльз Хэнди, британский профессор, автор изданного в 1997 году социологического бестселлера под названием “Алчущий дух”, утверждает, что “капитализм есть лишь механизм, который позволяет каждому индивиду самому ставить себе цели”. Впрочем, что нам новый авторитет, когда есть старые, проверенные классики. Достаточно перечитать работы Маркса или Энгельса о положении английских рабочих лет 150 назад и сравнить его с современными возможностями немецкого или японского пенсионера, чтобы понять, кто оказался победителем в борьбе с призраком коммунизма.
    В течение 19 в. на Беларуси постепенно сложилась новая социальная группа - предприниматели. Их объединяло не сословное происхождение или имущественное положение, а способность вести дело на основах рыночной экономики. Это был новый тип организаторов капиталистического производства, с глубокими знаниями техники и технологии производства, готовых нести ответственность за свои решения, проводивших энергичную социальную политику на своих предприятиях и принимавших активное участие в общественно-политической жизни. При формировании этой социальной категории выразительно выявилась нивелирующая общественная роль рыночной экономики. Например, для вхождения в эту группу не было препятствий сословного или этно-конфессионального характера.
    Основными источниками формирования буржуазии Беларуси были представители дворянского и купеческого сословий, в меньшей степени - выходцы из мещан и крестьянства.
    Нередко фигура предпринимателя объединяла черты представителей разных слоев буржуазии. Например, дворянин Игуменского уезда Адам Ельский с 1887 г. на протяжении почти двух десятилетий был членом учетного комитета Минского отделения Государственного банка и одновременно агентом частного Виленского земельного банка, вместе с братом владел имением Гольна в Гродненской губернии (600 десятин земли), к тому же ему принадлежала четвертая часть механического и чугуннолитейного завода в Варшаве, земельный участок и дом в Минске на Подгорной улице (сейчас улица Карла Маркса). Так что перед нами в одном лице и банкир, и помещик, и фабрикант, и домовладелец.
    Значительная часть местных предпринимателей выросла из среды проживавших на белорусских землях евреев - купцов и мещан. Согласно всероссийской переписи 1897 г. 84,5 % купцов пяти белорусских губерний были евреями, 10,7 % - русскими и только 1,7 % - белорусами. В то же время еврейская буржуазия являлась собственником более половины (51 %) фабрик и заводов.
    Людей, приехавших из-за границы и рискнувших завести свое дело на белорусской земле, среди предпринимателей было относительно немного. Однако в общей структуре экономики их предприятия  нередко занимали исключительное место, заметно выделяясь по типу и специализации производства, его масштабам, техническому и технологическому совершенству. Преобладали среди капиталистов-иностранцев выходцы из Германии.
    Белорусская национальная буржуазия во второй половине 19 - начале 20 в. находилась еще в стадии становления и представляла собой наиболее слабую прослойку местной многонациональной буржуазии. Среди белорусов не было сколько-нибудь значительного пласта крупной и средней промышленной буржуазии. Чаще белорусы встречались среди владельцев мелких предприятий, размещенных в сельской местности - мельниц, гончарных мастерских, кирпичных заводов.
    Рамки каждой категории предпринимателей задавались той сферой экономики, где они в основном прилагали свои предпринимательские усилия. При этом традиционное деление буржуазии на крупную, среднюю и мелкую носит весьма условный характер. Тот, кто по сельским или местечковым меркам мог считаться весьма зажиточным, в городе или на всероссийском уровне таким не был. К тому же, его имущественное положение могло весьма существенно меняться с ходом времени и не всегда в точности совпадало с общественным и политическим влиянием отдельных предпринимателей.
    Владение капиталом и занятие предпринимательством ломало сословные рамки Российской империи. Для предпринимателей достижение экономических свобод означало и преодоление ограничений сословно-феодальной системы самодержавия на пути к политической свободе. И это было отражением общемировой тенденции: повсюду политической демократии предшествует демократия рынка.
    Элиту белорусской буржуазии представляли менеджеры - наемные управляющие капиталистическими предприятиями. Хотя самого термина - менеджер - в то время еще не существовало, можно с достаточной уверенностью говорить о той значительной роли, которую играли в белорусской экономике директора фабрик и заводов, администрация казенных железных дорог, банкиры, управляющие крупными имениями. Менеджеры действовали как в государственных, так и в частных областях экономики - в промышленности, на транспорте, в аграрном секторе. Они выделялись организаторскими способностями, образованием, экономическим образом мышления. В этом смысле первым классическим образцом менеджеризма на белорусской земле является многолетняя деятельность директора-распорядителя Добрушской писчебумажной фабрики Антона Игнатьевича Стульгинского (1851 - 1915).
    Предприниматели являлись ключевой фигурой в успехах белорусской экономики. Именно в их уникальном опыте ярче всего проявились местные, типичные для Беларуси, экономические черты. Со второй половины 20 в. они стали оказывать воздействие и на государственную экономическую политику, причем не только путем собственных экономических усилий, но и через свои предпринимательские представительские организации. Наибольшим влиянием в Беларуси пользовались общества сельских хозяев (существовали во всех белорусских губерниях и ряде уездов), съезды предпринимателей (фабрикантов, судопромышленников, лесоторговцев, банкиров, коммивояжеров) и их отраслевые организации (например, Общество винокуренных заводчиков Северо-Западного края). В начале 20 в. предприниматели заняли господствующее место в белорусском истеблишменте.
    Беларусь, располагаясь между крупнейшими промышленными центрами Российской империи — Петербургом, Москвой, Украиной, Царством Польским, Ригой - успешно развивала различные отрасли промышленности, сельское хозяйство, вела разработку лесных богатств, принимала участие в международных экономических отношениях. Она оказалась в числе тех регионов Российской империи, которые раньше других исчерпали возможности экстенсивного развития экономики. Беларусь имела экспортно-ориентированное производство, обладала достаточно совершенной для своего времени рыночной инфраструктурой и развитой сетью путей сообщений, с конца 19 в. в полной мере использовала стабильную общегосударственную валютно-финансовую систему. Потребности внутреннего белорусского рынка частично покрывались за счет импорта. Избыток рабочей силы в белорусских губерниях искал и находил себе применение за пределами Беларуси, в том числе и за рубежом. Отдельные отрасли белорусской экономики развивались за счет иностранных инвесторов.
    К сожалению, в свое время белорусам не удалось реализовать свой экономический потенциал в рамках национального государства. Спустя почти век Беларусь снова имела неплохие стартовые экономические возможности для самостоятельного вхождения в мировое сообщество. И вновь этот исторический шанс не был использован.
    Принципиально важно подчеркнуть, что вся эволюция народного хозяйства Беларуси в 19 - начале 20 в. проходила в условиях развития рыночных экономических отношений. Рынок стал главным рычагом структурной перестройки белорусской экономики, он определил пути ее трансформации и новое лицо белорусского общества. Лидеры в рыночной экономике демонстрировали возможно достижимый высший уровень ее развития, их роль заключалась в создании экономического прецедента и стимуляции остальных субъектов народного хозяйства. Экономика Беларуси была достаточно самостоятельна, чтобы обслуживать собственный рынок, занимать свою собственную нишу во всероссийском рынке и независимо участвовать в международном разделении труда.
Исторический опыт личной предпринимательской стратегии, а также история управления и структура капитала, этапы технической модернизации и социальной политики ведущих промышленных и транспортных предприятий Беларуси 19 - начала 20 в. позволяют сделать вывод о том, что ряд примеров предпринимательской деятельности, например, Александра Скирмунта в Пинском Полесье или Антона Стульгинского на Добрушской писчебумажной фабрике, по своему значению и успехам выходят далеко за рамки собственно белорусской экономики и ничуть не уступают всероссийскому и мировому историческому опыту предпринимательства.
    Нельзя сказать, что Беларусь целиком усвоила программу классического капиталистического университета. Но то, что ее народы перед началом мировой бойни прошли хорошую школу капитализма - бесспорно. Первая мировая война и последующие исторические события подвели черту предыдущему циклу экономического развития. Экономический фундамент, который тогда был создан, значительно трансформировался уже позднее, на протяжении 20 столетия, в новых исторических условиях. ЛИТЕРАТУРА. 1.    Kishtymov A.Anton I. Stulginskii (1851 — 1915), the First Belorussian Manager. // Russian Studies in History. Summer, 1996. Vol. 35. NO. 1. P. 80 — 88.
2.    Киштымов А.Л. Германские капиталы и немецкие предприниматели в экономике Беларуси ХIХ — начала ХХ в. // Беларусiка. Кн. 7. Мн., 1996. С. 13 — 21.
3.    Кіштымов А.Л. Эканамiчныя умовы фармiравання беларускай нацыi ў канцы ХVIII — 50-х гадах ХIХ ст. // З глыбi вякоў. Наш край. Вып. 2. Мн., 1997. С. 79 — 100.
4.    Киштымов А.Л. Ельские: опыт сельских хозяев ( 19 — начало 20 вв. ). // Дзеля блiзкiх i прышласцi. Мн., 1999. С. 102 — 118.
5.    Кіштымов А.Л. Удзел замежных прадпрымальнiкаў i фiнансiстаў у развiццi прамысловасцi транспарту Беларусi (канец ХУIII — пачатак ХХ ст.). // Штогоднiк Iнстытута гiсторыi НАН Беларусi, 1999. — Мн., 1999. — С.57 — 63.
6.    Киштымов А.Л. Роль евреев в банковском деле Беларуси: вторая половина ХIХ — начало ХХ вв. // История еврейского народа. Материалы Шестой Ежегодной Международной конференции по иудаике. Ч.2. — М., 1999. — С.111 — 126.
7.    Киштымов А.Л. Власть государства и власть капитала: исторический опыт Беларуси. // Предпринимательство в Белоруссии. — 2000. — № 5 (26). — С. 32 — 34.
8.    Киштымов А.Л. Добрушская бумажная фабрика: опыт социальной политики директора-распорядителя А.И.Стульгинского (80-е гг. ХIХ в. — 1915 г.). // Предпринимательство в Белоруссии. — 2000. — № 7 (28). — С. 29 — 31.
9.    Киштымов А.Л. Экономическая эволюция Беларуси в составе Российской империи: характеристика, тенденции, итоги. // Наш Радавод. — Гродна, 2000. — С. 247 – 255.
10.    Киштымов А.Л. Экономика Белоруссии XIX — начала XX в.: государственная политика и частная инициатива // Экономическая история России XIX — XX вв.: современный взгляд. / Отв. ред. акад. РАН В.А.Виноградов. — М.: РОССПЭН, 2000. — С. 132 — 145.
11.    Киштымов А.Л. Немецкие капиталы и предприниматели в Беларуси // Социально-экономические приоритеты рыночных преобразований в Республике Беларусь: Материалы международной научно-практической конференции, 16 — 18 ноября 2000 года / Под. общ. ред. Т.В.Карпей. — Гомель ГГУ им.Ф.Скарины, 2000. В 2-х частях. — Ч. 1. — С. 100 — 104.
12.    Кіштымов А.Л. Эканамiчныя падставы беларускай дзяржаўнасцi на пачатку 20 ст. // Гiстарычны альманах. — 2000. — № 1 (3). — С. 16 — 48.
13.    Киштымов А.Л. Экономический потенциал Полесья в начале ХХ века // Загароддзе — 3: Матэрыялы навукова-краязнаўчай канферэнцыi “Палессе ў ХХ стагоддзi,” 1 — 4 чэрвеня 2000 г., Беласток. — Мн.: Тэхналогiя, 2001. — С. 114 — 120.
14.    Киштымов А.Л. Турецкие предприниматели в экономике Минска начала ХХ века // Iслам i умма (абщчына) татар-мусульман Беларусi, Лiтвы i Польшчы на мяжы стагоддзяў. Матэрыялы VI мiжнароднай навукова-практычнай канферэнцыi. — Мн., 2001. — С. 50 — 52.
15.    Киштымов А.Л. Уроки истории: экономика Беларуси XIX — начала XX в. // Известия Гомельского гос. ун-та. — 2001. — № 2 (5). Экономика. — С. 132 — 140.
16.    Киштымов А.Л. Урал и судьбы черной металлургии Беларуси в XIX в. // Развитие металлургического производства на Урале. Сб. докладов и сообщений историко-экономической секции Международного конгресса, посвященного 300-летию металлургии Урала и России. — Екатеринбург: Академкнига, 2001. — С. 70 — 76.
17.    Киштымов А.Л. Частная и государственная собственность в экономике Беларуси начала ХХ века // Собственность в ХХ столетии. — М.: “Российская политическая энциклопедия” (РОССПЭН), 2001. — с. 224 — 237.
18.    Киштымов А.Л. Банковское дело и города Беларуси: вторая половина ХІХ – начало ХХ в. // Беларускі горад ў часе і прасторы: 500 гадоў Полацкай магдебургіі: Сб. навук. прац. – Новаполацк: ПДУ, 2001. – С. 124 – 134.
19.    Киштымов А.Л. Экономические достижения Беларуси в ХIХ — начале ХХ в. // Гiсторыя Беларусi ў еўрапейскiм кантэксце. Матэрыялы гiстарычных семiнараў, якiя адбылiся ў Мiнскiм мiжнародным адукацыйным цэнтры ў 2001 г. — Пад рэд. Н.Стужынскай. — Мн.: Адукацыя i выхаванне, 2002. — С. 22 — 52.
20.    Киштымов А.Л. Вопросы экономического развития Беларуси и белорусская национальная идея в начале ХХ в. // Bialoruskie Zeszyty Historyczne – Беларускі Гістарычны Зборнік. – Nr. 17. - Bialystok 2002. – C. 88-118