Деньги настоящие и денежные заменители

Деньги – это важнейший социальный, эволюционный институт, который является результатом продолжительного, широкомасштабного добровольного обмена множества людей, следствием их оценочных суждений, полезности и предпочтений. Прежде чем какому-то материалу (товару) стать деньгами, этот материал/товар должен иметь определённую историю обращения. Деньги – это не то, что создаётся правителем, парламентом или судом. Деньги – это не проект элит, политического центра, яйцеголовых профессоров или религиозных жрецов. Деньги – это демократический, народный институт, которые является непреднамеренным последствием деятельности homo agens (человек действующий – не путать c не существующей в реальной жизни креатурой homo economicus). На протяжении тысяч лет определенные металлы облегчали обмен. Люди, которые пользовались ими, не ставили перед собой задача создать деньги. Они просто сокращали транзакционные издержки, оптимизировали свою индивидуальную систему управления рисками, действовали в рамках своей субъективной шкалы ценности в рамках своего уникального информационного поля.

Исторически распорядители чужого (политики и чиновники) не придумывали деньги, не изобретали их. Они лишь устанавливали контроль или вводили монополию на уже сложившийся общественный институт. Они его извращали, коверкали и искажали. Они запрещали определённые операции обмена, устанавливали режим использования других денег на подвластной территории, занимались фальшивомонетничеством, отказывались от своих обязательств. При этом распорядители чужого и их идеологи всячески обвиняли богатых, кредиторов, купцов, предпринимателей в денежных кризисах и инфляции.

Превращение денег в фантики проходило медленно, потому что Государство боялось ликвидировать этот самый народный, демократический и децентрализованный институт. Сначала распорядители чужого создали центральные банки. Для людей сказали – чтобы избегать кризисов и обеспечивать стабильность цен. На самом деле – для предоставления кредитов не на рыночных условиях, а по понятиям распорядителей и потребителей чужого. Логика была следующей: мы, академическая и научная элита вместе с честными, ответственными, добродетельными политиками и чиновниками направим деньги туда, где они работают лучше, эффективнее и на всё общество, а не только на богатых. Разрыв связи между золотом, как материальным стандартом, и банкнотами и инструментами, которые выпускались под золотой стандарт, начал увеличиваться. Ускорился выпуск «ценных» бумаг на доверии. Доверия к институтам и организациям государства. А они работали на своей волне, на свой личный капитал. Кто за деньги, кто за политические дивиденды.

Великая депрессия, которая стала прямым следствием разрушения института денег, не отрезвила распорядителей чужого, а стала спусковым крючком для ещё большей власти государства над деньгами и финансами. Связь между золотом и платёжными инструментами, средствами обмена становилась всё слабее и к концу 1960-ых окончательно исчезла. Деньги, как непреднамеренный общественный институт, появившийся в результате добровольных, децентрализованных действий homo agens на протяжении длительного промежутка времени был окончательно разрушен. Его место занял суррогат от Государства - монополиста на рынке денег.

То, что люди сегодня называют деньгами, является долговыми расписками центральных банков. Это радикально иной институт, который принципиально отличается от денег, которые появились в результате эволюции человеческого взаимодействия.

Назовём основные отличия общественного, эволюционного института «деньги» от понятия «деньги», которое является инструментов государственной монополии и директивного принуждения. Назовём их государственные фантики или G-фантики. В науке они называются «фиатными деньгами».

1. Происхождение. Деньги имеют товарную основу. Теорема денежной регрессии Л. фон Мизеса валидна и точна. Деньги произошли эволюционно, децентрализованно и народно в результате непреднамеренных действий homo agens. G-фантики появляются по решению распорядителей чужого, по административно устанавливаемой цене. Они являются централизованным, революционным, элитистским проектом.

2. Источник ценности (полезности). Деньги имеют стоимость, исходя из истории добровольных обменных операций людей по приобретению товаров и услуг. «Субъективные суждения индивидов – основа процесса экономического оценивания и денег, и всех других благ». На стоимость G-фантиков влияет не только обменные операции людей, но также точка зрения распорядителей чужого. Часто они блокируют субъективные суждения людей, подменяя их своими суждениями и оценками. Это пример «грязного» определения ценности.

3. Требования к товару, который выполнял функцию денег: однородность, делимость, сохраняемость, портативность, узнаваемость и безопасность. Золото стало использоваться в качестве денег, потому что лучше других материалов и товаров соответствовало этим требованиям. Оно оптимизировало транзакционные издержки, минимизировало риски использования средства для фасилитации обменных операций. G-фантики – это всего лишь долговые расписки на доверии к распорядителям чужого. Они лишь имитируют деньги и не соответствуют требованиям, которые предъявляют homo agens к средству обмена, ставшего деньгами. Они сильно ограничены от влияния ключевого фактора - субъективных суждений индивидуумов.

Все эти аргументы с небольшими особенностями относятся к E-фантикам. Их также можно назвать фиатными электронными расписками.

Альтернатива G-фантикам: настоящие деньги или E-фантики

G-фантики стали мощным инструментов перераспределения ресурсов и активов, источником искажения структуры капитала, резкого роста размера и полномочий государства, искажения базового принципа личной ответственности.

G-фантики создали иллюзию отсутствия дефицита ресурсов у Государства, которое никогда не обанкротится. Они искусственно отделили экономику финансов от экономики производителей товаров и нефинансовых услуг, грубо исказили информационные объективные индикаторы, на которые ориентируются homo agens при принятии решений. Они стали инструментами ведения валютных войн и грубого протекционизма, т. е. оказались в центре политики «разори своего соседа» (beggar-thy-neighbour). Без государственной монополии на G-фантики довести мировую экономику, отдельные страны до состояния хронических кризисов, безработицы, карманов бедности, обмана пенсионеров, противостояния бедных и богатых было бы невозможно.

Любая конкуренция G-фантикам – это благо. Даже если с одними G-фантиками (долларом, евро, RUR-рубль, гривна) конкурируют другие G-фантики (йены, фунты, злотые, BYN-рубли, юань). Даже если G-фантикам противостоят E-фантики, частные проекты, централизованные или децентрализованные, которые выполняют функции денег, вернее выполняют одну базовую - средства обмена/платежа, из которой вытекают все остальные.

Биткойны, как и другие 200+ электронные записи – это E-фантики, а не деньги. Даже использование слова coin в слове bitcoin вводит в заблуждение, потому что монеты, как настоящие деньги, имели определённый вес золота (серебра). В крипто-записях нет никакой материальной основы из реального, метафизического мира. Это электронная запись-на-доверии или trust-based-e-note.

E-фантики – это элитистский проект, деньги – народный.

E-фантики – это революционный проект, деньги – эволюционный.

E-фантики – это проект на нематериальном активе – доверии – которое должно формироваться, исходя из специфики «производства», обмена, учёта и контроля. По сути дела, речь идёт о доверии к компьютерному программному обеспечению. Основа денег – специфический товар (металл).

E-фантики – работают исключительно в определенном режиме (компьютер, электроэнергия и т.д.). Он легко контролируется государством (запрет, арест, лишение доступа к средствам управления, регулирование). Деньги выполняют свои функции, потому что они удовлетворяют шести требованиям к средству фасилитации обмена.

E-фантики (биткойн и прочие электронные записи) – это вызов G-фантикам, но никак не восстановление денег, как эволюционного общественного института.

Е-фантики, как и G-фантики могут выполнять разные функции с разным успехом. Мера стоимости? Да, мы привыкли к оценке товаров и услуг в $-долларах или €-евро, в гораздо меньшей степени в биткойнах и других E-фантиках. G-фантики развитых стран повсеместно используются, как средства обращения и платежа, в меньше степени используются их не конвертируемые в мировой финансовой системе аналоги. Капитализация E-фантиков всего ~$135 млрд. при объёме денежной массы в мире в $60 трлн. и стоимости всех ценных бумаг и активов в ~$600 трлн.

Основные G- фантики ($-доллар, в меньшей степени €-евро, йена и юань) выполняют функции мировых (региональных) денег. E-фантики популярны среди относительно небольшой группы населения Земли. Претензии на мировые деньги не обоснованы.

Можно ли на E-фантиках заработать? Конечно можно. Как на любом товаре (услуге), характеризуется редкостью, пользуется спросом и может выступать в качестве средства фасилитации обмена и платежа. Такими денежными заменителями могут быть марки, вино, редкие автомобили, картины и т.д. К денежным заменителям относятся всевозможные финансовые инструменты (акции, облигации, сложные долговые, платёжные инструменты). Выполнение ими такой функции не делает их деньгами.

Нужно ли легализовать биткойн и другие E-фантики? Конечно же. Полностью. Кто хочет, тот пусть пользуется. Государство не имеет права запрещать любые добровольные, ненасильственные отношения обмена между homo agens, которые совершаются в рамках их частной собственности. Каждый человек вправе выпускать любые инструменты и предлагать их для добровольного обмена для других людей. Одни превращают мили в средство обмена, другие скидочные купоны, третьи – облигации под своё имя и т. д. Кто-то успешнее проводит маркетинг своих инструментов, кто-то коряво – прелесть в многообразии, свободе выбора и ответственности за него. Человек имеет право ошибиться, в том числе в выборе своего места в пирамиде разных инструментов, выполняющих или претендующих на выполнение отдельных функций денег.

Гораздо важнее для разрушения монополии Государства на G-фантики и восстановления института полноценных денег является ликвидация монополии государства на обращение золота, легализация производства частных денег на золотом стандарте, обеспечение открытой конкуренции настоящих денег (новых), G-фантиков и E-фантиков. Пусть к восстановлению полноценного института денег будет долгим. Никто не знает, каким будет выбор людей. Чтобы этот выбор был максимально точным, добровольным и народным, необходимо обеспечить условия открытой конкуренции в течение, как минимум 25 – 30 лет настоящих денег, G-фантиков и E-фантиков. Узаконивание такой мультивалютности позволит, в конце концов, вернуть деньгам оригинальный смысл, впервые выйти на естественную структуру капитала и занятости.

Если бы я бы VIP-жрецом теории всеобщего государственного интервенционизма

Нет сомнения, что идеологи и стратеги теории всеобщего государственного интервенционизма видят тупиковость и ущербность текущей монетарной и фискальной политики. Долги, которые накопили даже развитые страны, не отдаются. VIP-смотрители интервенционизма наверняка разрабатывают сегодня exit strategy. Как, в своё время в начале XX века была группа американских банкиров, которые тоже задумались над тем, как избавить себя от дисциплины и равенства золотого стандарта. И придумали – учредили Федеральную резервную систему (ФРС). Некоторое время у них всё было в шоколаде, но к концу 1920-ых на фондовом рынке США играли и жук, и жаба. Золотой стандарт всё равно мешал. И тут Дж. М. Кейнс сотоварищи предложили Рузвельту Новый курс, который оказался курсом на изнасилование капитализма и свободы целой обоймой инструментов интервенционизма. Чуточку полегчало, но вскоре проблемы критически обострились. Вторая мировая война отвлекла внимание, позволила залезть в долги и легализовать Большое государство. В конце 1960-ых, начале 1970-ых США окончательно «кинули» тех, кто верил в привязку $-доллара к золоту. Интервенционисты обещали нам наступление эпохи без кризисов, а на самом деле их количество и интенсивность увеличились. Благо существовал биполярный мир и на фоне СССР и советской системы даже мощный интервенционизм Европы и США под флагами неолиберализма казался воплощением свободы и духа капитализма. Кстати, использование термина «неолиберализм» для описания политики видоизменённого интервенционизма – это была мощная попытка дискредитации идейного и теоретического врага в лице австрийской школы экономики, как настоящей экономической науки.

Недолгой была радость от поражения советской системы. Подоспела пора сдувания пузырей доткомов. Не прошло и десяти лет, как случился обвал жилищных облигаций, который потянул за собой другие сектора. Стоимость денег стала отрицательной. Центральные банки и правительства сформировали синдикат спасения друг друга в случае очередных взбрыков «нерегулируемого» рынка. Десятки триллионов долларов были направлены на стимулирование экономического роста и спасение коммерческих структур, которые на национальном и международном уровне были признаны too-big/important-to-fail. Не помогло. Думаю, что где-то в недрах Левиафана его VIP-жрецы с тревогой наблюдали за развитием событий последние 15 – 20 лет. Перед ними сегодня стоит несколько очень сложных задач. Они видят, что «припарки» в виде количественного смягчения, канализации инвестиций в государственные проекты, стимулирование инфраструктуры и потребления не помогли. Экономика слишком больна, слишком искажена, слишком изолирована от объективной рыночной информации. Предстоит мощный катарсис. VIP-жрецы интервенционизма хотят решить следующие задачи:

1) перевести стрелки, т. е. сделать виновным в первой Великой депрессии XXI века капитализм, свободный рынок и жадных предпринимателей. Отсюда такое частое навешивание ярлыков на Америку и ЕС. Мол, они слишком свободны, слишком капиталистичны и эгоистичны. На самом деле, чистых капиталистических стран в мире – мизер, и это точно не США и страны Евросоюза.

2) сохранить монополию государства на деньги, возможно, на уровне мировых денег, возможно, E-фантиков вместо G-фантиков. Поскольку монополия государства на деньги ни у кого не вызывает сомнения, и её провал нельзя скрыть, то, возможно, VIP-жрецы придумали способ, как отвлечь людей от восстановления настоящих денег (золотой стандарт). Были запущены E-фантики. Их специально назвали валютами, а у самой популярной в названии есть даже слово coin, монета. Эти проекты PR-ятся, как настоящая альтернатива гадостным G-фантикам, как проект новой свободы, децентрализованной и антигосударственной. Мол, всё, возврата к архаичному золотому стандарту быть не может. Изменились законы экономики. Bitcoin – новый золотой стандарт эпохи интернета и всего с приставкой e-. В проект включились настоящие борцы с Левиафаном. Новые технологии блокчейн, майнинг, мистика основателя, котировки, прогнозы – всё, как у G-фантиков, только в с флёром антиистеблишмента, новой свободы и капитализма. Появились будоражащие воображение, побуждающие жадность, нейтрализующие осторожность прогнозы типа «биткойн за $40 тысяч».

Цены на E-фантики растут, как бешеные. Слово bitcoin овладевает новыми массами. Типа, вот она, капиталистическая революция в действии. Неужели кто-то серьёзно думает, что VIP-жрецы интервенционизма позволят небольшой группке анархокапиталистов и спекулянтов разрушить ту систему, которую они тщательно выстраивали более 100 лет? Ту систему, которая не только обеспечила их богатством и властью, но и способностью национализировать свои долги и списывать издержки ошибки на налогоплательщиков и держателей G-фантиков.

Поведение VIP-жрецов интервенционизма циничнее и прагматичнее, с точки зрения достижения ими своей цели – сохранения государственной монополии на деньги. Они хотят вовлечь в E-фантики, как можно больше людей, чтобы отвлечь общество и бизнес от тех гигантских бед, которые они натворили через G-фантики. Когда система G-фантиков грохнется – это лишь вопрос времени – тогда у VIP-интервенционистов будет следующая логика поведения.

Первое. Они признают ущербность и уязвимость системы, построенной на G-фантиках. Понятное дело, будут выбраны мальчики для битья в виде пару десятков миллиардеров, хедж фондов и других особо жадных спекулянтов.

Второе. Они выразят готовность использовать современные технологии (блокчейн) для устранения недостатков системы G-фантиков. Мол, мы изучили опыт E-фантиков, и теперь знаем, как не допустить финансовых, денежных кризисов. Новейшие технологии нам в помощь. Они предложат своим странам или на международной арене свои видоизменённые G-фантики, но уже без кэша.

Третье, под видом борьбы с преступниками, террористами и т.д., они запретят существующие сегодня E-фантики или просто создадут для bitcoin-а и ему подобных невыносимые условия обращения, как в своё время в Америке ввели тотальный запрет на добровольные операции граждан с золотом. Четвёртое, вдруг появится скрывавшийся доселе настоящий автор bitcoin-а и выразит поддержку новому денежному порядку.

3) Провести трансферт активов из существующих сегодня проблемных G-фантиков в будущие G/E-фантики. В руках авторов нового денежного порядка, как инсайдеров, будут огромные возможности. На фоне резкого обнищания, массового банкротства, потери информационных ориентиров VIP-распорядители чужого и жрецы будут в той форме активов и денежных заменителей, которые самыми высоколиквидными при переводе в G/E-фантики.

4) Сохранить активную, всеохватывающую роль государства в экономике. VIP-жрецы интервенционизма будут активно использовать приёмы информационной войны, накачивать страхи, обострять фобии, чтобы люди не сделали ставку на свободный рынок с малым государством, свободной торговлей, открытой конкуренцией и частной собственностью. Депрессии, особенно масштабные, особенно сейчас, в эпоху постправды, когда спрос на интервенционизм огромен, способствуют концентрации власти в руках распорядителей чужого. Они введут безусловный доход (во имя равенства и социальной ответственности), будут контролировать каждую копейку доходов и расходов (кэш ведь будет запрещен) и быстро тушить пожары на разных рынках, просто совершая нужные электронные записи. Через 20 – 30 лет VIP-жрецы поставят себе на службы думающий супер компьютер с AI и IQ под 200. Он не пьёт, не устаёт, не ошибается, не входит в положение, не берёт взяток и не трогает нужных людей, тех самых VIP-жрецов интервенционизма.

Как ни парадоксально, G/E-фантики могут помочь человечеству узнать новую версию Большого брата. Дорогу ему вымостили G-фантики и E-фантики. Орёл и решка. Только в отличие от настоящего выбора, орёл и решка в данном случае – это две маски всеобщего государственного интервенционизма. Опция «настоящие деньги» остаётся далеко на задворках. Какие бы инструменты и технологии не применяли распорядители чужого и VIP-жрецы интервенционизма, законы экономической науки, которая сохраняется в виде Австрийской экономической школы, остаются валидными. «Теория денег и кредита» Л. фон Мизеса была и остаётся sanctuary для настоящих учёных как в начале XX века, так и накануне первой Великой депрессии XXI века.