Контрольный выстрел

На прошлой неделе приняли указ о совершенствовании контрольной и надзорной деятельности в республике Беларусь. Как вы относитесь к нему?

Тема, на самом деле, очень интересна. Наш бизнес достаточно долго «кошмарят» разные проверяющие органы. Бизнес-сообщество и инвесторы ждали данного указа, и вот он, наконец, появился. Многие положения в этом указе абсолютно позитивны. Хорошо, что был введен закрытый перечень контрольных органов. Т. е. новые появится не могут. Однако количество их настораживает. В списке тех, кто имеет право проверять, находятся практически все органы власти. Конечно, 59 контрольных органов – это чрезвычайно много, и бардак они тоже будут творить не немалый.

Среди контрольных органов Комитет государственного контроля – это своеобразный царь, а теперь появилось множество «принцев от контроля». Например, мне совершенно непонятен статус такого органа, как Управление делами Президента. Оно одновременно владеет более ста предприятиями и осуществляет контрольную деятельность по целому ряду направлений. Получается, что есть КГК, есть Управление делами Президента, которое тоже многое может контролировать, в том числе, и Комитет госконтроля. Есть еще десятки других контролеров. Голова кругом идет. Налицо конфликт интересов. Это когда контрольный орган одновременно является законодателем, собственником и коммерсантом. У него появляется большое желание использовать свое положение на рынке для того, чтобы при помощи проверок убрать конкурентов.

В указе есть хороший пункт относительно введения запрета на проведение проверок вновь зарегистрированных компаний в течение двух лет со дня их регистрации. Как правило, компании, которые работают под крылом наших контролирующих органов, а это концерны, министерства и ведомства, конкурируют не с новыми структурами, а с теми фирмами, которые уже существуют на рынке. Поэтому эта норма хороша, но явно недостаточна для решения существующих проблем.

К сожалению, указ не ликвидирует конфликт интересов, а ведь именно в нем находится корень коррупции.

Предприятия, входящие в категорию самого высокого риска для государства и общества, собираются контролировать не чаще одного раза в год, но если ничего не найдут, то придут к ним с очередной проверкой только через два года.

Данный указ вводит разные уровни риска. Отныне чиновники будут определять, кого отнести в категорию высоких рисков, а кого в группу средних и малорисковых.. Ни в одной экономической теории такой градации нет, поэтому относить предприятия к той или иной категории будут в том числе те, кто «крышует» бизнесы. Они контролируют, они же владеют и управляют, и, как показывает время, они же с высокой степенью вероятности будут и проводить приватизацию. Естественно, такой расклад создает огромные соблазны использовать все эти рычаги против обыкновенного частного бизнеса и, по сути дела, против народа.

Совершенно очевидно, что такая правовая норма противоречит созданию в Беларуси антикоррупционной системы. Лично для меня подход к разделению по группам риска весьма сомнителен. Группы четко не определены. Указ допускает весьма вольные трактовки.

Хорошо, что руководство страны знает о проблемах с контрольными органами. Последние опросы показывают, что, хотя проверок формально стало меньше, они приносят больше денег в бюджет. То есть, «кошмарят» меньше, но эффективнее, сдирают не одну, а три шкуры. Поэтому наши предприятия уже возроптали. Дошло до того, что по телевизору показывают открытый спор между Национальным банком и правительством относительно того, каким вообще этому указу быть.

Я думаю, проблема проверок пока не решена. Она просто временно отложена, и тот мораторий, который был полгода, не был препятствием для проверяющих органов. Был указ о моратории на проверки – были и сами проверки. Вот и думай, кто в стране главный.

У нас имеют место ситуации, когда налоговые органы приходят на предприятие и говорят: «В местном бюджете большая дыра. Давайте решать вопрос: или мы вас будем проверять и «кошмарить», или вы сразу заплатите нам определенную сумму». К сожалению, к ликвидации таких ситуаций данный указ не приводит. Конфликт интересов в органах власти пока не решен.

Нужно принимать другие законодательные акты, в том числе, проводить административную реформу. Обязательно нужно разделять коммерцию и государственную власть, создавать профессиональную, непартийную бюрократию, без которой не может существовать ни одно государство. Шаг, сделанный властью, получился весьма скомканным.

Нужно создать такую систему, чтобы можно было наказывать мошенника и преступника. Данный указ, к сожалению, не делает четкого различия между настоящим тружеником и мошенником, между честных конкурентом и тем, который злоупотребляет своим доминирующим положением на рынке.

Представители бизнес союзов на пятидесяти страницах подробно расписали, что они хотели бы видеть в данном конкретном указе. Из этих предложений 15-20% было учтено. Все остальное было выброшено в мусорку

В паре с этим указом должен идти указ о штрафах и наказаниях. Проверки не должны приводить к ликвидации бизнеса, к абсолютно неподъемным штрафам. Человек может совершить ошибку, но не нужно штрафами раздевать его до трусов, ожидая, что он с благодарностью будет создавать новые рабочие места, проводить модернизацию и покупать активы. Человек просто обидится, уедет в другую страну или начнет спиваться.

Что ожидал от этого указа Президент? В понедельник Александр Лукашенко говорил, что более полугода готовили никудышний указ-пустышку, а в четверг он все-таки его подписал.

«Пустышка» - это самое подходящее название. Существующая система выработки законопроектов, обсуждения и принятия напоминает генерацию законодательных пустышек. Они хорошие по форме, озвучиваются красивыми словами, но когда доходит до дела, все хорошие предложения выхолащиваются. Ведь система работает так: мы разрабатываем хорошие, замечательные предложения. Потом они поступают в рабочие группы, в органы власти. В них чиновники опытным глазом номенклатурщика вырезают оттуда все то, что ставит лично их под угрозу увольнения или угрозу контроля со стороны общественности, парламента или СМИ.

Принятый указ написан так, что обыкновенный человек, прочитав его, не понимает, лучше ему стало или хуже. Это как с таблеткой плацебо: она поможет тебе только в том случае, если ты себя в этом убедил.

Почему бизнес так боится этих проверок?

Бизнес не боялся бы проверок, если бы наш закон был четким, прозрачным и понятным. Но если у нас есть тысячи, десятки тысяч законодательных актов, многие из которых противоречат друг другу, люди просто не понимают, как им работать. Более того, даже если у тебя есть письменное разрешение на работу от налогового органа, это не значит, что ты действительно можешь работать. Тебя может проверить другой орган и наказать.

Лукашенко правильно сказал, что повальные проверки недопустимы, что проверки не должны быть способом финансирования местных бюджетов и передела рынка. К сожалению, контролирующие органы часто являются частью механизма рейдерского захвата бизнеса. Закон не защищает честного бизнесмена от мошенника, поэтому все предприниматели и даже госпредприятия боятся государства, боятся проверок. Государство не живет по законам, которые само себе пишет. У него не хватает денег и решимости переделать свой бюджет. Поэтому оно решает, что нужно контролировать буквально каждый шаг предприятия или человека, чтобы он не нанес ущерб национальным интересам, здоровью, жизни, окружающей среде.

Указ о контрольной деятельности должен каким-то образом внести ясность в то, кто за что отвечает. Когда у каждого органа 20-30 функций и полномочий, естественно, он будет делать то, что ему приятно для души и кармана его сотрудников. Интересы предпринимателя должны быть интересами страны, а не одного-двух чиновников.

Когда бедные платят богатым

Президент заявил, что считает возможным повышение в следующем году тарифов на энергоресурсы для населения не больше чем на семь долларов вместо десяти, которое предлагало Министерство энергетики. Что на это отвечает Минэнерго?

Министерство энергетики говорит, что в сфере потребления энергоресурсов население все больше и больше поддерживается промышленностью. Мы жалуемся, что условное предприятие платит нам низкие зарплаты, что оно не может продать товары ни за рубеж, ни на внутреннем рынке. Но складывается следующая ситуация. Предприятие заставляют платить втридорога за потребляемые населением и менее успешными предприятиями энергоресурсы и жилищно-коммунальные услуги. Ситуация аморальна. Богатые люди получают больше жилищно-коммунальных дотаций, чем бедные, те, кто действительно в них нуждается. Если я получаю тысячу долларов в месяц, мне положены госдотации, потому что у меня квартира круче, потребление больше. А человек, получающий триста долларов, получает меньше дотаций, так как квартира у него поменьше. Эта ситуация абсолютно ненормальная.

Минэнерго говорит, что государство не может вечно платить населению и убыточным промышленным предприятиям. Нужно, наконец, определиться, кому помогать в следующем году. Нужно уточнить, для кого тарифы поднимутся на семь долларов и можно ли как-то избежать этого повышения.

Повышение тарифов зависит не только от стоимости газа, но и от состояния предприятий-доноров. Доноры у нас долго переплачивают за электроэнергию и газ. Для них цена на энергоресурсы выше, чем в во многих странах ЕС. Литва и Польша предлагают своим предприятиям более дешевую электроэнергию, чем в нашей стране. Действует правило дисконта: если покупаешь много, цена снижается. В Беларуси же те предприятия, которые покупают много, платят больше, что нарушает логику рынка и даже мораль. Получается, что в цену товара закладывается огромное количество субсидий для других предприятий. Так предприятия – бурлаки платят за предприятия – иждивенцы. В такой ситуации ни о какой конкурентноспособности речи быть не может.

Минэнерго предупреждает, что состояние доноров ухудшается, дотаций ждать не откуда. Нужно сделать так, чтобы каждый платил за потребленные ресурсы по неким более прозрачным правилам.

В 2010 году нам объявили, что люди будут платить за жилищно-коммунальные услуги на семь долларов больше. Это ограничение может вылиться в то, что будет введена некая норма потребления этих услуг по фиксированной цене. За сверхпотребление нужно будет платить гораздо больше. Такое нормирование убивает всю прозрачность системы. Логичнее, на мой взгляд, было бы убрать перекрестное субсидирование между промышленными предприятиями. Пусть все работают по одним правилам. Это по-рыночному, когда цены определяются потребителями и поставщиками энергии.

Себестоимость энергоресурсов гораздо выше, чем те тарифы, по которым платит население. И население боится либерализации этого рынка, потому что есть опасение платить в следующем году не на семь, а на двадцать семь долларов больше. Главное в этой ситуации четко установить структуру затрат. Опасно, когда монополисты на рынке энергоресурсов устанавливают тарифы и закладывают в них любую норму прибыли и какие угодно затраты. Сначала нужно создать конкуренцию на рынке, прозрачность и открытость, а потом полностью либерализовать цены.

Я думаю, есть смысл ввести рыночные коммерческие механизмы при жестком регулировании тарифов. Проблема заключается в том, что в критически важном экономическом и социальном секторе нет конкуренции и права выбора. Если будет здоровая конкуренция, мы не будем дрожать каждую зиму, ожидая цен, по которым Россия будет продавать нам газ. Сегодня наши крепкие предприятия переплачивая за услуги ЖКХ. Они поддерживают неэффективность белорусской энергетической системы. Пора ее модернизировать, менять систему управления и ценовую политику.

Зачем мы собираемся сокращать расходы российского газа, если за это все равно придется платить штрафы? Ведь в этом случае мы останемся и без денег, и без газа.

По контракту, действительно, действует принцип «бери или плати». Мы рассчитываем, скорее всего, что нам в очередной раз простят 300 млн. долларов, которые мы должны были бы заплатить за недопотребленный газ.

Возникает вопрос к тем, кто планировал возможное потребление республикой газа. Если наши плановики «забили» в планы такие объемы поставок, они же чем-то думали. Нужно поставить под сомнение способность правительства либо конкретного ведомства планировать поставки газа. Это же не булочки. Нет, в случае с булочками ни один частник не будет заказывать больше, чем он может продать. Или съесть сам.

С принципом «бери или плати» «попали» многие страны Европы, и мы не исключение. Но на самом деле, «попал» «Газпром», который сегодня пытается получить хотя бы часть денег в виде штрафных санкций за непотребленный, но заказанный газ.

Что же все-таки будет с тарифами на услуги ЖКХ для населения?

Я считаю, что тарифы для населения на электроэнергию, газ, жилищно-коммунальные услуги будут повышаться. Дело в том, что правительство не сможет бесконечно дотировать больше промышленных предприятий-доноров в прежнем объеме. Нужно ожидать повышения счетов на электроэнергию в жировках процентов на 25-30. Придется сокращать расходы на развлечения, на покупку одежды, обуви, лекарств. Некоторым придется экономить на продуктах питания. Как крайняя мера может использоваться практика выселения и переселения людей в некомфортное жилье на задворках городов. Мы гораздо чаще будет сталкиваться с такими случаями.

«Часовой» захват: «лучом» по лычу

Как вы видите лицо Беларуси? Александр Лукашенко на прошлой неделе сказал, что «Луч», МТЗ и БелАЗ – это лицо страны, и для него главное – сохранить его.

Для меня лицо Беларуси – это красота Полесья, Браславских озер, Беловежской пущи. Искореженный ужасом экономических экспериментов «Луч» - это, скорее, зеркало многих не очень красивых явлений нашей жизни. То, что происходит вокруг часового завода «Луч» сегодня, показывает, что наша страна вступает в активный период рейдерства, захвата и передела собственности. Он идет с игнорированием интересов акционеров и обыкновенных людей. Процесс приватизации будет идти по закрытым коррупционным схемам, и на выходе мы получим совершенно не то, что ожидаем.

По словам отдельных представителей администрации Президента, есть план создать цельное современное производство часов. Не далее, как год назад, наш часовой завод объявил о намерении стать партнером известной компании Swatch. Но, очевидно, что-то не срослось, и вдруг на наших глазах происходит передел. В январе 2009 года предприятие было национализировано. Ему списали все долги перед бюджетом, а взамен государство получило почти 100% акций. Теперь у предприятия нет собственника, нет конкретного управляющего. Раньше «Луч» страдал от разводнения капитала, когда было много акционеров и не было настоящего хозяина. Теперь же начинается этап активной продажи активов.

Один из аргументов администрации Президента для продажи «Луча» иностранному инвестору, которым выступает фирма Franck Muller, заключается в том, что необходимо сохранить целостность производства. Но если вы хотите сохранить предприятие, вы проводите открытый конкурс среди часовых производителей, и тот, кто предложит большую сумму при условии сохранения производства, выигрывает тендер. У нас же нет открытой продажи акций данного предприятия. Когда-то «Луч» делал сотни тысяч пар часов. Выбранный отдельными чиновниками швейцарский партнер не имеет опыта такого массового производства. 50 тысяч элитных часов – это не одно и то же, что миллион часов для массового потребителя.

В этой сделке непонятна ситуация с правами собственности тех предприятий, которые выкупили площади завода и являются их полноправными хозяевами. Пришел человек с некой идеей, предложил сохранить весь цикл производства, забрать все площади у арендаторов и продать все это за 10 млн. долларов. При этом по самым скромным оценкам рыночная стоимость этих площадей составляет около 120 млн. долларов.

Налицо нарушение прав собственников. При хорошем управлении само предприятие могло бы продать данный завод тому же Swatch, а рабочие «Луча» получали бы дивиденды, и даже в случае увольнения у него сохранялись бы акции.

Есть еще момент, на который стоит обратить внимание. Когда в обосновании пишется, что через два года производство будет вынесено за черту города, а в Минске на месте часового завода будет современный бизнес центр и иная коммерческая инфраструктура, есть основания подозревать, что именно в этом и кроется суть сделки. Если вы в центре Минска получаете шикарный объект недвижимости, который сможете модернизировать и получать огромные прибыли, о часах вы будете думать в последнюю очередь. Часы – это прикрытие, а главной целью подобных сделок является передел рынка недвижимости и собственности.

Если государство хочет продать предприятие и сохранить лицо в виде хороших часов, пусть оно проведет открытый аукцион. Раз у нас столько контрольных органов, почему никто не проконтролировал эту схему? Почему в прессе появляются сообщения, что Franck Muller – это банкрот? Это не тот вход на рынок, который предпочитают авторитетные фирмы из Швейцарии, Швеции или Германии. Приведу один пример. Авторитетная, не дающая взяток и не делающая откатов шведская компания Ikea восемь лет пытается вложить свои деньги в Беларусь. И ей этого сделать не дают! Эта компания могла бы построить гипермаркет, завод, научить работать наших мебельщиков, помочь создать хороший имидж Беларуси. Но ее не пускают.

Для того, чтобы привлечь на рынок компании с кристально чистой репутацией, с хорошими деньгами и перспективами развития, правительство должны создать прозрачные, четкие и одинаковые для всех правила игры. Мы же идем по пути привлечения «серого» капитала с помощью непонятных схем. Такой подход не имеет ничего общего с привлечением в Беларусь серьезных, честных, стратегических инвесторов.

Комитет госконтроля, наши проверяющие органы обязаны расследовать предложенную сделку с Franck Muller, потому что ее результаты наверняка будут учитывать другие потенциальные инвесторы. Я думаю, что в деле с Franck Muller речь идет об интересе конкретных белорусских чиновников. При помощи иностранного капитала они хотят получить контроль над чрезвычайно привлекательными активами в центре Минска. Я уверен, что наша страна достойна лучшей приватизации.