Российский контекст белорусской проблемы Объяснений тому, почему В. Путин не будет остро ставить вопросы перед своим белорусским визави, можно найти несколько. Главное – это приоритетность и острота так называемого белорусского вопроса в России. Наши восточные соседи готовятся к парламентским выборам. Кремль начал разрабатывать стратегию переизбрания В. Путина на второй срок. Холодная зима то и дело приводит к техногенным катастрофам, от которых страдают не то что сотни, а сотни тысяч семей. По сути дела, заблокирована жилищно-коммунальная реформа. Правительство М. Касьянова решило, что удачное введения плоского подоходного налога, это и есть вся налоговая реформа. Отложили реструктуризацию энергетики. Близок к нулю результат по военной реформе. Перманентно острым остается чеченский вопрос. Это только букет некоторых внутренних проблем России. Проведение переговоров с Китаем и Индией, попытки перешагнуть через проблему четырех островов с Японией и получить от нее миллиарды долларов инвестиций, ядерные амбиции голодающей, дряхлеющей на глазах Северной Кореи – это лишь часть работы для ведомства Игоря Иванова. К тому же, предстоящая война в Ираке, хронический конфликт между Израилем и палестинцами, расширение НАТО и ЕС – на эти темы у В. Путина и российского руководства уходит гораздо больше времени, сил и ресурсов, чем на СНГ и Беларусь. А, собственно, почему Россия должна была бы поменять нечто в своем поведении? Беларусь по сравнению с горячими точками планеты (даже не берем Африку и Венесуэлу) – это просто стабильная страна. Ни тебе забастовок на транспорте и промышленных предприятиях, ни сотен тысяч людей на улицах. Никто не готовит боевиков для Чечни, нет грубого воровства газа и нефти в особо крупных размерах, сотен кровавых жертв политических репрессий - ничего этого нет. В. Путин – не нобелевский лауреат мира Дж. Картер, который за права человека, свободу прессы и демократию готов был любому советскому лидеру сказать в глаза и всему миру неприятную правду. За газ с горем пополам заплатили, «Белтрансгаз» в собственность пообещали, российские продукты питания покупают – чего еще надо российскому лидеру, чтобы сохранить европейское лицо в общении с А. Лукашенко? Нюанс с российскими СМИ в Беларуси получился? Это можно списать на издержки становления «молодого государства». Поле для компромисса Фраза «работа над Конституционным актом» стала удобным прикрытием для политиков обеих стран. За ней привычно прячут разные, часто несовместимые позиции. Тем не менее, стороны вплотную подошли к необходимости достижения компромиссов по целому ряду вопросов. В контексте белорусско-российской интеграции России нужно от руководства Беларуси следующее: 1) предоставление права на участие в приватизации крупных государственных предприятий, в первую очередь «Белтрансгаза» и заводов концерна «Белнефтехим», реализации схемы «акции за долги», когда контроль за рядом предприятий РБ переходит к российской стороне взамен за списание долгов; 2) введение единой валюты, т.е. российского рубля на территории двух стран в качестве единого платежного средства с единым эмиссионным центром в лице Центрального банка РФ, 3) принятие Беларусью российских правил регулирования внешней торговли: унификация тарифов и нетарифных ограничений по всем группам товаров, включая автомобили, текстиль, продовольствие, отказ от предоставления индивидуальных льгот предприятиям, отмена протекционистских мер в отношении товаров российского происхождения, переход на российский порядок квотирования, лицензирования и сертификации, 4) переход на российские ставки и порядок уплаты косвенных налогов, особенно НДС и акцизов, а также налога на прибыль, 5) унификация правил импорта товаров из третьих стран с предоставлением российской стороне права таможенного контроля на внешних границах Беларуси, 6) отказ от проведения референдумов до следующих президентских выборов в России; 7) формирование единого информационного пространства, 8) оплата текущих поставок энергоресурсов «живыми» деньгами». Белорусский пакет требований принципиально отличается от российского. А. Лукашенко, в свою очередь, хотел бы получить от России 1) согласие на подписания Конституционного Акта, в котором бы закреплялась позиция высшего должностного лица Союза, равноправное формирование союзных органов, проведение референдума по его одобрению. Референдум – это инструмент легитимизации пребывания А. Лукашенко на посту президента более чем на 2 срока. Ему нужно 2) проведение выборов в союзный парламент с правом ведения кампании белорусской стороной на территории России и участием А. Лукашенко в программах российских СМИ. Помимо этого, белорусские власти хотели бы сохранить 3) национальную валюту или же получить единую валюту, но с двумя эмиссионными центрами, 4) контроль за ключевыми белорусскими предприятиями при постепенной продаже пакетов акций (не контрольных) российским компаниям за деньги, а не в обмен на долги; 5) возможность получения регулярных льготных кредитов Центрального банка и правительства РФ; 6) право предоставления льгот белорусским предприятиям и самостоятельное определение параметров тарифной и нетарифной политики; 7) самостоятельную налоговую систему, в том числе и собственные налоговые ставки и льготы; 8) право самостоятельно определять формат вещания российских СМИ, 9) бартерные расчеты за поставляемые энергоресурсы. Из перечисленных требований можно сложить сотни комбинаций компромиссов, которые могут быть достигнуты В. Путиным и А. Лукашенко во время январской и последующих встреч. По мнению представителей влиятельных аналитических центров России, Кремль примет тактику белорусского президента: много правильной интеграционной риторики на публике – и жесткий кулуарный разговор по ключевым для России позициям. На что готов пойти А. Лукашенко ради получения согласия России о своем третьем сроке, мы можем только догадываться. Очевидно одно. Цена решения такого вопроса не может быть маленькой. Перечисление основных требований сторон друг к другу позволяет сделать вывод о том, что белорусско-российская интеграция находится в глубоком кризисе. Взаимные претензии как в политическом, так и в экономическом плане неразрешимы до тех пор, пока стороны не договорятся об общих контурах того образования, которое они хотели бы построить. Ход развития событий в 2002 году показал, что влияние России на Беларусь гораздо меньше, чем того можно было бы ожидать. После предъявления «Газпромом» экономических требований по уплате текущих поставок газа, белорусская сторона принципиально не изменила политику, но получила кредиты от Центрального банка и правительства РФ, которые были использованы на погашение задолженности по поставкам газа, а также на поддержание курса национальной валюты. Несмотря на то, что правительство РБ не выполнило взятое на себя обязательство по ликвидации индивидуальных льгот предприятиям, российская сторона продолжает действовать в традиционной манере. Становится очевидным, что у Кремля нет своей концепции интеграции Беларуси и России, что за заявлением В. Путина о развитии отношений по модели Европейского Союза нет конкретных предложений по развитию политических, экономических и административных институтов. Более того, даже в среде близких к правительству России аналитических структур нет единого мнения на счет перспективности данной модели. Опасности «легкого» пути Россия, сконцентрировавшись на переносе российских экономических институтов в Беларусь (единый рубль, таможенная, торговая и фискальная политика) недооценивает последствия такой формы инициации рыночных институтов в централизованном плановом хозяйстве Беларуси. Как показали результаты работы экономики нашей страны в 2002 г., сравнительно небольшое ужесточение параметров монетарной политики привело к резкому ухудшению качественных показателей реального сектора. Переход на российские экономические институты с одновременным доступом капитала из России в приватизируемые белорусские предприятия в течение ближайших двух лет приведет к следующим последствиям: 1) резкому росту безработицы (потенциально до 17% рабочей силы сегодня испытывают сложности на рынке труда), 2) банкротству более 3000 предприятий, которые по итогам 2002 г. являются устойчиво неплатежеспособными, 3) резкому росту бюджетных обязательств и, как следствие, дефициту бюджета вследствие сокращения поступлений налогов и роста социальных обязательств, 4) бюджетному кризису, особенно местных органов власти, 5) кризису банковской системы, который сильно завязан на государственный промышленных и с/х сектор. Данный кризис выльется в очередной кризис «обманутых» вкладчиков; 6) усилению давления белорусских отраслевых лоббистов на введение защитных мер от российских товаров и капитала, 7) росту антироссийских настроений среди хозяйственной и административной номенклатуры с одновременной радикализацией политических партий и увеличением антироссийских программ и выступлений в белорусских государственных СМИ, 8) углублению социального кризиса и напряженности, особенно в регионах с большой концентрацией градообразующих предприятий. Россия, по сути дела, предлагает выступить по отношению к Беларуси в таком же качестве, как МВФ для большинства стран ЦВЕ и СНГ, в том числе России, на протяжении 90-х годов. С точки зрения развития долгосрочных взаимовыгодных отношений механистический перенос российских институтов в Беларусь в качестве компромисса за выполнение требований белорусской стороны было бы серьезной ошибкой. Инсайдеровская информация из российских кулуаров власти подтверждает, что руководство РФ это начинает понимать. Первая в 2003 году встреча В. Путина и А. Лукашенко будет преимущественно протокольной. Не надо забывать, что прагматизм и рационализм очень многих влиятельных представителей российской элиты заканчивается там, где начинается тема Беларуси. До тех пор, пока баланс мнений не изменится, А. Лукашенко будет продолжать затягивать интеграционную песню, аккомпанируя себе для пущей убедительности на баяне. А В. Путин будет думать о том, как бы ему белорусская тема не помешала переизбраться на второй срок.